Телохранитель Каина
Шрифт:
– Куда я их уберу? – осведомилась женщина с недовольным видом. – И зачем вообще?
– Затем, – ответил Китайгородцев. – На случай пожара.
– Откуда здесь пожар?
Вместо ответа Китайгородцев зажег спичку и бросил ее в стоящую на лестнице урну.
– Что вы делаете?! – воскликнула женщина.
– Я сделал то, что может сделать любой из ваших постояльцев, – спокойно произнес Китайгородцев.
Мусор в урне запылал. Женщина заметалась.
– Огнетушитель, – подсказал Китайгородцев. – По коридору направо.
Сам
Женщина убежала и вернулась с огнетушителем. Попробовала привести его в действие, но у нее не получилось. Тогда Китайгородцев пришел ей на помощь. Потушил огонь, после чего сказал:
– Если здесь запылает, вы даже потушить не сможете. Так что не упрямьтесь, делайте, что говорю.
Женщина промолчала. Напугалась сильно.
Когда Китайгородцев минут через тридцать спустился к двери черного хода, ящиков там уже не было. Но гарью пахло до сих пор. Не успело выветриться.
Директор местного Дома культуры не смог припомнить, чтобы кто-то наводил справки о гастролях гипнотизера Потемкина, но Китайгородцев все-таки попросил его вызвать к началу представления милицейский наряд. На всякий случай.
Милиционеров было двое. С их помощью Китайгородцев прикрыл два входа: в зал и на сцену. Кулис здесь не было, поэтому сам он, чтобы не маячить перед глазами у зрителей, спустился со сцены в зрительный зал и встал у лестницы в несколько ступеней, которая вела на сцену.
Пока Потемкин читал свою лекцию, Китайгородцев оглядел зрительный зал. Знакомых лиц он не увидел. Зато увидел нетрезвых, которых оказалось, на удивление, немало, и даже, кажется, один наркоман тут присутствовал: у парня, что сидел в шестом ряду, было какое-то странное выражение лица, словно он в мыслях был где-то далеко отсюда. На всякий случай Китайгородцев не выпускал его из поля зрения.
Потемкин дочитал лекцию. Теперь должен был начаться сеанс гипноза. Публика притихла. Потемкин стоял у края сцены, вглядываясь в зал, будто бы высматривая, с кого ему удобнее начать. Китайгородцев ненадолго отвлекся на Потемкина, как вдруг в зале случился какой-то шум. Обеспокоенный Китайгородцев обернулся.
К сцене шел тот самый парень из шестого ряда, которого Китайгородцев принял за наркомана. Он шагал решительно, но походка его была странной: ступал широко, крепко впечатывая подошвы ботинок в пол. Китайгородцев встал у него на пути, закрывая собой выход на сцену, как вдруг услышал негромко произнесенное Потемкиным:
– Пускай идет. Не мешайте ему.
Китайгородцев посмотрел на гипнотизера. Тот кивнул, подтверждая: да-да, не мешайте.
Недоумевающий Китайгородцев отступил, парень шагнул мимо него, и у телохранителя вдруг возникло подозрение, что для этого парня он не стал бы препятствием: тот пер, как танк, и вряд ли его можно было остановить так просто.
Парень поднялся на сцену и направился прямиком к Потемкину своей странной походкой бывалого моряка. Китайгородцев тоже поднялся на сцену, чтобы иметь возможность вмешаться в происходящее при первых признаках опасности. Парень дошел до Потемкина, остановился в двух метрах от него, вскинул ладонь к своей непокрытой голове и гаркнул что было сил:
– Ваше сиятельство! Боцман Торопыгин по вашему приказанию прибыл!
Потемкин пошел к краю сцены, а парень поворачивался, не сводя глаз с него, и все тянул ладонь, отдавая честь их заезжему сиятельству.
– Вы его знаете? – спросил у оторопевших зрителей Потемкин и показал на парня.
– Да-а-а! – загудел ничего не понимающий зал.
– Год назад, когда я был у вас на гастролях, – сказал Потемкин, – этот человек подошел ко мне в вашем ресторане… Кажется, «Байкал»?…
– «Ангара»! – крикнули из зала.
– Ах, да, «Ангара». Так вот, он много расспрашивал меня про гипноз. И я его загипнотизировал. Я сказал ему, что про тот сеанс гипноза он не будет помнить ничего, будет жить как прежде, но когда я в следующий раз приеду в ваш город на гастроли, он обязательно придет в тот зал, где я буду выступать, после моей лекции выйдет на сцену и доложит мне о том, что он, боцман Торопыгин, по моему приказанию прибыл.
Потемкин вернулся к парню. Тот по-прежнему стоял, вытянувшись в струнку. Изображал служебное рвение.
– Сейчас я досчитаю до пяти, – сказал ему Потемкин. – Вы проснетесь и забудете о том, что вы – боцман Торопыгин. Раз… Два… Опустите руку…
«Боцман» подчинился.
– Три… Четыре… Сейчас вы проснетесь… Вы будете чувствовать какую-то легкость… Бодрость необыкновенную… Пять!
Вроде бы ничего не изменилось. Но стоявший рядом Китайгородцев уловил случившуюся в парне перемену. Взгляд стал другим. Осмысленность появилась. И парень удивился, как показалось Китайгородцеву. Смотрел в зал и пытался понять, как это он здесь, на сцене, очутился.
– Как вас зовут? – мягко поинтересовался Потемкин.
– Торопыгин! – крикнул кто-то.
В зале засмеялись.
– Саша, – сказал парень.
– А фамилия? – продолжал Потемкин.
– Бобков.
– Вы в армии служили? Или, может быть, на флоте?
– Я в автомобильных войсках. Шофером.
– А на море? – допытывался Потемкин.
– Нет.
– Может, вы все-таки морской волк? Боцман, например.
Парень растерянно улыбнулся, явно не понимая, чего от него хотят.
– Вам такая фамилия – Торопыгин – знакома?
– Нет, – ответил Саша Бобков.
– А если подумать? – настаивал Потемкин.
– Нет! – уверенно открестился от неведомого Торопыгина Саша.
– Хорошо, можете возвращаться на свое место, – сказал ему Потемкин.
В зале засвистели, зааплодировали.
Потемкин скромно поклонился.
Обычные дела, мол, ничего особенного, я еще и не такое умею проделывать.