Телохранитель Каина

Гриньков Владимир Васильевич

– Мы охраняем, – начал было Хамза.

Но Лисицын остановил его резким жестом.

– Я готов на это только в случае, – сказал он, – если ты действительно посвящен в подробности. Если ты, допустим, знаешь, откуда можно ждать нападения. Ты в курсе этого?

– Да, – кивнул Хамза.

– Заказчика знаешь?

Хамза подумал. Было понятно, что Лисицын его проверяет. И надо решить, можно ли раскрыть карты.

– Знаю, – осторожно сказал Хамза.

– Кто?

Точно, проверяет. Но вряд ли для

самого Лисицына это такая уж большая тайна. Риск минимальный. Можно говорить.

– Возможно, Михаил, – сказал Хамза.

Стопроцентное попадание, ответ засчитан.

– А исполнитель будет кто? – спросил Лисицын, заторопившись, как идущий по следу охотник.

У Китайгородцева сжалось сердце.

– Ты в курсе? – проявил нетерпение Лисицын.

Хамза молчал, но можно было догадаться, что он знает.

– Кто?! – резко спросил Лисицын.

Китайгородцева корежило. Плохо было так, как никогда прежде.

– Стас Георгиевич, – произнес было вкрадчивым голосом Хамза, но собеседнику было не до обсуждений.

– Сколько ты хочешь? – оборвал Лисицын. – Назови свою цену!

– Тут дело не в деньгах…

– В деньгах!

– Не в деньгах, – заупрямился Хамза.

– А в чем? – спросил Лисицын с досадой.

– Я же говорю: мне важно знать, что происходит. Подробности нужны. Вы мне информацию, я вам – координаты киллера.

– Но ты точно знаешь киллера?

– Да, – спокойно ответил Хамза.

– Придется рассказать, – сообщил Лисицын, и металлические нотки недобро звякнули в его голосе.

Что-то неуловимо изменилось в разговоре в эту самую секунду. И Хамза это почувствовал, и Китайгородцев.

Интересно, у его пацанов есть стволы?

– Ты не представляешь, насколько это все серьезно – про шестнадцатое, – сказал Лисицын. – Речь о моей жизни идет. И я церемониться не буду.

И взгляд у него тоже стал недобрый.

Похоже, есть стволы. Иначе бы не лез в бутылку.

– Никто из вас отсюда не уйдет, пока я не услышу – кто.

Если он услышит, кто назначен в киллеры, тогда им точно не дадут уйти.

Китайгородцев прикинул, как им быть. Пока телохранители Лисицына слоняются по дому, самого Лисицына надо брать в оборот. Либо нейтрализовать сейчас и уходить. Либо уходить, забрав его с собой и прикрываясь, как щитом.

– Хорошо, я вам скажу, – вдруг согласился Хамза.

Не ожидал Китайгородцев.

А Хамза поднялся из кресла и пошел к двери.

– Стоять! – всполошился Лисицын.

Его бойцы затерялись где-то в недрах дома, и он пока не готов был к противостоянию.

– Не при свидетелях, – ровным голосом сообщил Хамза, и, кроме как о Китайгородцеве, ни о ком другом он так не мог сказать.

Хамза стоял в дверях. Еще шаг – и окажется за порогом. Лисицын занервничал.

– Идемте! – дружелюбно предложил ему Хамза.

Лисицын, наконец, сообразил, что лучше ему пойти с Хамзой, чем выпроводить из комнаты Китайгородцева. Уйдет Китайгородцев – куда? За помощью? Это лишние проблемы.

Лисицын вышел из комнаты следом за Хамзой. Китайгородцев еще слышал, как Хамза спросил:

– Но вы мне скажите точно: ваш отец, генерал Лисицын, – он действительно умер?

– Да, – ответил Стас Георгиевич.

– Похоронен в Москве?

– На Ваганьковском кладбище, – сказал Лисицын.

Они пошли прочь от двери, чтобы поговорить наедине. А Китайгородцев вдруг увидел ключи. От автомобиля, на котором они сюда приехали. Ключи лежали на столе. Хамза забыл.

Забыл. Забыл? Да не забыл! И Лисицына он не просто так увел!

Китайгородцев взял ключи и вышел из комнаты. Где-то неподалеку бубнил Хамза. Точно, специально заговаривает зубы Лисицыну.

Китайгородцев беспроблемно вышел на галерею. Здесь он нос к носу столкнулся с одним из охранников Лисицына.

– Все тихо? – деловито осведомился Китайгородцев.

– Угу.

– Напарник твой где? Лисицын интересуется.

Про Лисицына Китайгородцев упомянул неспроста. Чтобы подозрений не возникло.

– Ходит где-то, – заволновался охранник. – Щас найду!

Похоже, далеко напарник. И можно рискнуть. Китайгородцев воспользовался тем, что охранник стоял спиной к стене. Ударил кулаком в лицо что было силы. Затылком охранник впечатался в стену. После таких жестоких ударов на ринге останавливают бой. Охранник по стеночке сполз на пол. Китайгородцев рванул его пиджак. Посыпались пуговицы. Обнажилась плечевая кобура. Пистолет. Травматический. Неспроста у Китайгородцева с первого дня возникли подозрения насчет профессионализма лисицынской охраны. Они бы еще с газовыми баллончиками хозяина сопровождали. На поясе у охранника болтались наручники. Китайгородцев не без труда доволок стокилограммовое тело до ограждения галереи, приковал к нему поверженного охранника. Прислушался. Тихо в доме. Торопливо проверил содержимое карманов бесчувственного парня. Паспорт. Мобильник. Бумажник: небольшая сумма денег и пара дисконтных пластиковых карт из супермаркетов. Два ключа на общем кольце. По-видимому, от квартиры. Несвежий носовой платок. Больше не было ничего.

Прошел по галерее, спустился вниз по лестнице. Шаги. Китайгородцев отступил за чучело огромного медведя. Из бокового коридора вышел Лапутин. Китайгородцев выразительно приложил палец к губам. А понятливый Лапутин, увидел в руке Китайгородцева травматический пистолет, тотчас быстро и бесшумно выдернул из кобуры оружие.

– Охранника видел? – шепотом спросил Китайгородцев.

– На кухне, – шевельнул губами собеседник. – Ждет.

– Разоружаем. Жестко.