Телохранитель
Шрифт:
— Чем это вы пичкаете ее? — подозрительно спросила она.
— Не успеете сосчитать до десяти, как вам станет лучше, — сказал доктор, глядя, как Франческа одним глотком осушает бокал.
— Ох, Франческа, — сказала Баффи, покачав головой. — Ты даже не представляешь, во что ввязываешься.
«Сосчитай до десяти», — вспомнила Франческа. Видимо, доктор Биннс дал ей какое-то новое средство. Аспирину, чтобы подействовать, надо двадцать минут. Чертовски долго.
Седовласый солидный мужчина в белом полотняном костюме заговорил с ней на итальянском, и прошло несколько секунд, прежде чем она узнала язык. Снова нахлынуло чувство неловкости; Франческа вспомнила свои институтские познания итальянского и ответила, что лишь немного владеет сицилийским диалектом.
Пока она вымучивала из себя итальянские фразы, глаза мужчины вдруг заблестели. Он перешел на английский и заговорил об античных развалинах в Сиракузах, которые он, похоже, отлично знал. Спохватившись, ее новый знакомый представился. Его звали Герберт Остроу, и, помимо всего прочего, он писал киносценарии. Он заговорил об Анне Маньяни и о лучших днях итальянского кино.
Слушая его, Франческа стала осознавать, что с ней творятся странные вещи. Тоска куда-то пропала, сменившись удивительной легкостью, голова перестала болеть, и она оживленно заговорила с киносценаристом, обсуждая итальянские фильмы. Герберт Остроу оказался очаровательным собеседником. В его обществе Франческа преобразилась, начала немного флиртовать с ним, осознавая, что даже сама не представляла, какие бездны обаяния таятся в ней.
Времени для нее больше не существовало. Когда она на секунду замолчала, чтобы перевести дыхание, Герберт Остроу произнес, не скрывая восхищения:
— Вы совершенно очаровательны, если мне будет позволено это заметить. — Он сделал энергичный жест рукой. — При этом вы имеете яркую индивидуальность в отличие от стандартных телевизионных красоток. Вы обладаете той красотой, которая дается только итальянкам. Очень похоже на первые роли Софи Лорен.
— Скорее Джины Лоллобриджиды, — вставил Джинки, подходя к ним.
Он внимательно разглядывал красно-белую полосатую кофточку Франчески.
— Ерунда, куда Лоллобриджиде до нее! — возразила Баффи. — Да и кто ее помнит? Она же была коротышкой и толстухой, разве не так?
— Если она толстуха и коротышка, то что же ты тогда так возмущаешься? — усмехнулся Джинки. — Того и гляди лопнешь.
— Джинки просто подхалим, — бросила на это Баффи.
Она взглянула на пустой бокал Франчески и нахмурилась.
— Но куда, черт возьми, запропастился Курт? Он же должен был приглядывать за тобой. — Она обернулась и посмотрела по сторонам. — Пойду его поищу.
Но сейчас Франческа не нуждалась в опеке Курта. Ей больше всего хотелось танцевать. Несколько пар танцевали на краю бассейна, извиваясь в такт року. Она знала, что может проделать все куда лучше их. Желание пуститься в танец все нарастало. Хорошо бы, конечно, чтобы ее партнером стал Курт Бергстром. Баффи, вспомнила она, отправилась на его поиски. Франческа чувствовала такое нетерпение, что едва могла устоять на месте.
Молодая девушка с точеными чертами лица, иссиня-черными волосами и великолепным загаром выбралась из бассейна. Она сорвала с себя намокшую кофточку: ее маленькие груди вплоть до острых сосков были покрыты безукоризненным загаром. Она протянула руку к графину с вином, чтобы наполнить бокал, и продемонстрировала всем полоску незагорелой кожи под задравшейся мини-юбкой.
— У меня грудь получше, — неожиданно для себя громко произнесла Франческа.
Она начала смеяться, чувствуя себя на вершине блаженства. Она отнюдь не была неуклюжей провинциальной девицей, как считали окружающие. Сказал же киносценарист, что она просто великолепна. А если бы она хотя бы улыбнулась Джинки, он бы сказал и не такое. По крайней мере она знала, что ее груди больше и красивее, чем у этой бесстыдно обнажившейся девчонки.
— Черт возьми, Курт, — донесся до нее голос Баффи, — ты должен был получше приглядывать за ней! Она уже под кайфом — этот гад Берни Биннс что-то подсыпал ей в вино.
Голова у Франчески немного кружилась, но она никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо, как в этот вечер. Одуряющий аромат цветов кружил голову, громкая музыка проникала в каждую клеточку ее тела, эхом отдавалась в ушах.
Баффи взяла ее двумя пальцами за подбородок и посмотрела в лицо.
— О, милая, да ты хорошо закайфовала!
Франческа понимала, что другие люди могли быть куда более изысканными, более образованными, но, как сказал ее дядя, деньги принадлежали именно ей! И похоже, это здесь все и решало. Она посмотрела на Баффи и принялась неудержимо смеяться.
— Ты чересчур беспокоишься. Это скоро пройдет.
Франческа услышала низкий голос Курта Берг-строма, почувствовала на своей руке его сильную руку. Она благодарно повернулась к нему и посмотрела на него снизу вверх. Он был такой сильный, красивый и надежный. Теперь она точно знала, что все будет в порядке.
— Отвези ее домой, — снова проник в сознание голос Баффи. — Франческа, я позвоню тебе утром, хорошо?
— Но я не хочу идти домой, — запротестовала Франческа. — Я абсолютно не хочу спать. Я еще не танцевала…
Ей страшно хотелось потанцевать с Куртом Бергстромом. Она мечтала показать ему, как хорошо она умеет двигаться, но Франческа не могла заставить себя пригласить его.
И еще она хотела продолжить интересный разговор с Гербертом Остроу, киносценаристом, но Курт взял ее за руку, повел за собой к двери, которая вела в коридор со стеклянными стенами и буйствующими за ними джунглями, а затем и к выходу из здания.
Тут внезапно снова появилась Доррит, ее грива рыжих волос пребывала в совершеннейшем беспорядке, косметика на лице поплыла, расстегнутое экзотическое платье демонстрировало великолепное тело. Франческу почему-то не удивило, что под этим платьем из полупрозрачной шелковой ткани ничего не надето. Доррит размахивала руками и порывалась что-то сказать, но гости сомкнулись вокруг нее, и она исчезла за их спинами.
— Спокойной ночи, дорогая, — произнес Джинки, когда они спускались по мраморным ступеням к выходу. — Утром я вам позвоню.
Чувствуя себя просто великолепно, Франческа запрокинула голову назад и безудержно расхохоталась: похоже, что утром ей будет звонить весь город. Она уже обзавелась кучей друзей в Палм-Бич, и всего лишь за несколько часов.
Именно так и рекомендовал ей поступить Гарри Стиллман.
Но оказалось, что они вовсе не возвращаются домой. Окутывавшая их ночь охладила разгоряченные тела, мягкий влажный ветер дул с моря, принося запах свежести. Изогнутые под напором муссонов кокосовые пальмы, возвышавшиеся вдоль набережной, шелестели листьями.