Телохранитель
Шрифт:
— Какого пола персона? — Ведь «персона» может обозначать как женщину, так и мужчину.
— Мужского. И не гримасничай — ничего общего с миссис Карлайл, это я тебе гарантирую, — усмехнулся отец.
— Б-рр! — Воспоминание о прошлогоднем визите в Рим тетушки первой леди заставило Мэрион скривиться еще сильнее.
Полуглухая, полуслепая, еле стоящая на ногах — но при этом весьма бойкая престарелая дама решила отметить свое восьмидесятилетие двухнедельным турне по Италии. Жена президента, беспокоясь за тетю — все-таки возраст не шутка! — попросила посла США в этой стране
Посол Джефферсон Рамсфорд, сиречь папа Мэрион, в свою очередь попросил дочь об очень — очень! — большом одолжении… Короче, все те два дня, что миссис Карлайл восторгалась красотами Вечного города, Мэрион была вынуждена сопровождать ее — вместе с Луэллой, сотрудницей службы безопасности госдепа, и гидом-итальянцем.
Это было нечто жуткое!
Как и многие плохо слышащие люди, миссис Карлайл говорила куца громче, чем надо, пронзительным попугаячьим голосом, от которого у Мэрион уже через полчаса начало ломить в висках. При этом говорила она непрерывно — перебивала гида, по десять раз задавала одни и те же вопросы, комментировала все увиденное и услышанное, то и дело требовала остановить машину, высаживалась и начинала сладострастно торговаться из-за каких-то грошовых сувениров. Кроме того, в силу некоторых проблем со здоровьем престарелой леди осмотр любой достопримечательности начинался ею с посещения близлежащего общественного туалета — и им же заканчивался.
Мэрион миссис Карлайл называла «кисонькой» (возможно, потому что не могла запомнить имя) и каждые несколько минут просила ее принести попить — ни в коем случае не газированную воду, от газированной ужасно пучит желудок! — сбегать купить жевательную резинку и проверить, сколько стоит в сувенирном киоске симпатичная чашечка с кошачьими мордочками.
Хуже пришлось только Луэлле: та еще должна была осматривать каждый туалет на предмет затаившихся террористов, грабителей, насильников и прочих криминальных элементов перед тем, как впустить туда старуху…
Но раз папа сказал, что прибывающая персона ничего общею с миссис Карлайл не имеет, то так оно и есть — обманывать бы он не стал. Другое дело, что, судя по ехидце в ею усмешке, «персоной» вполне мог оказаться какой-нибудь пятнадцатилетний подросток, с которым ей придется потом нянчиться — очередной родственник «первой пары».
Впрочем, Мэрион была рада, что отец усмехается. Может быть, посторонний человек ничего бы и не заметил, но она слишком хорошо его знала, чтобы не видеть, что в последнее время он выглядит каким-то нервным и усталым. Пыталась спросить, в чем дело, но он ответил: «Нет-нет, тебе показалось, все в порядке».
А на самом деле наверняка какие-то проблемы в посольстве…
Эдди подъехал ровно в семь, минута в минуту. Мэрион крайне удивилась бы, если бы он вдруг опоздал.
Эдди был помощником помощника (звучит-то как по-дурацки!) посла по связям с общественностью. Симпатичный, в общем-то, парень — высокий, похожий на скандинава блондин с правильными, хотя и несколько неподвижными чертами лица, он вел себя удручающе занудно, так, словно каждое слово и каждый свой поступок сопоставлял с какой-то незримой инструкцией.
Мэрион в его «табели о рангах» стояла где-то на уровне начальника отдела, посему, доехав до Фьюмичино[2], Эдди почтительно сопроводил ее в VIP-зал на третьем этаже, сказал: «Я пойду разузнаю, что и как» и скрылся за дверью.
Не прошло и минуты, как в зал вошел смуглый худощавый мужчина в сером костюме и уселся в кресло у двери. Снял темные очки, взял со столика газету и начал ее просматривать…
Мэрион сердито отвернулась к окну — сколько же можно! Нет, разумеется, она понимает, что такое правила безопасности, но в последнее время отец, кажется, совсем заработался и забыл, что она не первая леди, не слабоумная и не пятилетний ребенок, и не разрешать ей даже шагу сделать без охраны по меньшей мере нелепо.
Вернулся Эдди, сообщил:
— Самолет уже садится. По моим расчетам, еще минут пятнадцать.
— А кто вообще приезжает? — спросила Мэрион.
Конечно, глупо об этом спрашивать уже в аэропорту, но не знать, кого предстоит встречать, еще глупее.
— Господин посол вам не сказал?
— Он сказал только, что какая-то важная персона.
— А… — Эдди запнулся, уставился на нее, сдвинув брови — и вдруг вскочил, будто забыл что-то крайне важное. — Простите, мисс Рамсфорд, я сейчас! — Вылетел из зала как ошпаренный.
Она удивленно уставилась ему вслед — вот уж на него не похоже!
Вскоре появилась девушка в форменном синем костюме с узкой юбкой, предложила кофе и напитки. Мэрион заказала капуччино — решила, что время еще есть, но едва она успела сделать первый глоток, как услышала:
— Сюда, проходите, пожалуйста!
Обернулась, вначале увидела Эдди; позади него мелькнула знакомая фигура. Мэрион еще не успела даже осознать, чья, а сердце уже заколотилось.
Он изменился, но она узнала его с первой секунды, самой себе не поверила, настолько неправдоподобно было его появление — но узнала.
И все это узнавание, вся радость вырвалась в одном коротком крике, пока она бежала ему навстречу:
— Рэй-ки-ии!
Он обхватил ее, чуть приподнял и поцеловал в щеку.
— Привет!
Поставил на ноги, но она вцепилась в него, обнимая, вжимаясь в него и привыкая к нему новому — прежнему. Подняла голову, чтобы тоже поцеловать, и мельком поймала взгляд Эдди. Кажется, тот был шокирован ее «непротокольным» поведением. Но Мэрион было абсолютно все равно, что он скажет или подумает — Рэй, ее Рэй вернулся!
Они уже сидели в машине, а Ри все еще держала его за руку, словно боясь, что стоит на миг его отпустить, и он тут же исчезнет; улыбалась до ушей и что-то рассказывала. Рэй даже не особо вслушивался — разглядывал ее.
За те почти шесть лет, что они не виделись, она изменилась: тощенькая, костлявая и большеротая девочка-подросток превратилась в девушку — и, надо сказать, в очень красивую девушку. Вот только зачем-то постриглась, это его огорчило: ее темные кудри, которые ему не раз приходилось заплетать во французскую косу, помнились Рэю с детства.