Телохранитель
Шрифт:
– Сегодня ты точно не о музыке думаешь, давай перестанем измываться над скрипкой, лучше расскажи, ты прочитала «Игрока» Достоевского?
Иногда мне казалось, что Лариса Сергеевна взяла на себя ответственность воспитать из меня зрелого человека путём прочтения классической литературы. Она постоянно подсовывала мне книги и ненавязчиво обсуждала со мной прочитанное.
– Да, позавчера закончила. Книга в сумке, сейчас верну.
– Тебе понравилось?
– Честно?
– Разумеется.
– Я не поняла, было у Алексея Ивановича
– Я дала тебе книгу о всепоглощающем азарте, а ты размышляешь о том, был ли там секс?
Ключевое слово в устах педагога звучало дико непривычно. Поначалу даже захотелось свернуть тему. Но Лариса Сергеевна свободно и без стеснения продолжила говорить, и я порадовалась, что задала вопрос.
– Что касается меня, то я уверена, что всё у них было. И героиня прекрасно видела одержимость любимого, понимала, что к ней он не испытывал подлинного сильного чувства.
– Как это не испытывал, он же любил Полину. Говорил ей об этом постоянно.
– Ты веришь абсолютно всему, что говорят тебе люди?
Вспомнила, что отец регулярно признавался мне в любви, но крайне редко находил время, чтобы по-человечески пообщаться, и понимающе кивнула, а потом продолжила спорить:
– Но герой готов был драться за девушку, всякие глупости вытворял по её просьбе. То есть его слова были подкреплены делом.
– То были порывы незрелого человека. Ребёнок видит красивую безделицу, страстно хочет её и готов даже принести стульчик, чтоб достать с верхней полки, но по пути отвлекается на новую игрушку и забывает, куда и зачем шёл. Так и Алексей Иванович. Твоя привязанность к музыке гораздо более глубокая, чем его чувства к Полине.
Вот поэтому я и любила разговаривать с Ларисой Сергеевной: она заставляла меня задумываться о разных вещах. Если бы не её вечная холодность, я бы даже подумала, что меня любят и выделяют из толпы других учеников.
Давным-давно, на заре нашего обучения, я решилась пригласить педагога на чай в выходной день. Хотелось просто поболтать, поделиться прочитанным, обсудить новости. Но она вежливо отказалась, аргументировав тем, что это событие выходит за рамки наших отношений учителя и ученика.
Я тогда целый месяц забивала на занятия, злилась. А потом поняла, что лучше уж иметь умного, начитанного, но отстранённого преподавателя, чем очередного лизоблюда.
С тех пор так и повелось: я играла на скрипке, пока у Ларисы Сергеевны не сдавали нервы, а оставшееся время мы обсуждали книги. Благодаря ей я прочла не только наших классиков, но и О. Генри, Уайльда, Лондона и других зарубежных авторов.
– К следующему занятию я подготовлю тебе интересный роман, а сейчас давай закончим. В прошлый раз предупреждала, что сегодня мне нужно освободиться пораньше.
– Да, конечно, всего доброго, Лариса Сергеевна.
– До свидания.
Около двери я обнаружила Дениса. Надо же, даже забыла, что мы находимся в одном
– У тебя здорово получается.
– Хватит издеваться.
– И в мыслях не было, мне правда понравилось.
– Это потому, что у тебя слуха нет. Я играю сносно, не более.
Телохранитель довёл меня до машины, и я молча залезла внутрь. Утром так толком и не поела, поэтому теперь мечтала о сытном обеде. Но водитель остановился у какой-то забегаловки.
– Выходим, – скомандовал здоровяк.
– Зачем?
Что это ещё за фокусы? Не думал же он, что дочь Игоря Разумовского будет обедать в затрапезной шаурмячной?
– Ты вроде есть хотела.
– Не здесь же.
– А что не так? Здесь вкусно. Я лично проверял качество продукции и санитарные нормы. Выглядит простенько, зато твои братцы в балаклавах тут точно не появятся.
– Не буду здесь есть. Вдруг меня кто-то увидит?
– Да кому ты нужна? Люди сюда за пищей приходят, а не за сенсациями. Короче, либо тут едим, либо домой едем.
Посмотрела на гада ненавидящим взглядом.
Ты мне теперь ещё диктовать будешь, где есть?
Хотела демонстративно приказать ехать домой, но желудок заурчал в самый неподходящий момент.
– Вот и ладушки, на выход, – мерзавец чуть ли руки не потирал от удовольствия.
Полный энтузиазма телохранитель вышел сам и открыл дверь мне. Я же продолжила сидеть, не двигаясь.
– Сама пойдёшь или на руках понести?
– Только попробуй, – сверкнула глазами и покинула автомобиль. – Если я тут траванусь, ты за это ответишь!
Уваров заглянул внутрь и раскрыл мне двери. Затем проводил к столику и заказал две больших классических шаурмы.
– Я столько не съем.
– Вторая мне.
– Ты собираешься есть вместе со мной?
– А что, думаешь, не заслуживаешь обед в хорошей компании? В чём-то ты права, конечно, но сегодня я добрый, сделаю одолжение.
– Ты хамству целенаправленно обучался?
– Профдеформация, – расплылся в улыбке.
Стукнуть бы его чем-нибудь, но нахальный мужлан ещё и ответить может. Хотя… за рукоприкладство отец наверняка его вышвырнет. Надо хорошенько пораскинуть мозгами.
Мысль о том, как довести телохранителя до ручки, поглотила меня целиком.
Прокручивая в голове различные варианты, зашла на кухню в поисках сладенького. После вкусной шаурмы – лучше язык себе откушу, чем признаюсь, что она действительно была вкусной – захотелось побаловать себя мультизлаковыми батончиками, которые приготовила вчера тётя Люба. Захватив сразу три завёрнутых в фольгу бруска, направилась с ними в гостиную.
Что-то мне подсказывало, что оскорблять Дениса бесполезно, лезть в драку тоже. Надо придумать нечто такое, отчего он рассвирепеет. Конечно, будет больно, зато после одного, самого крохотного, удара я с ним покончу навсегда.