Телохранительница его темнейшества
Шрифт:
Покинувшая мою голову Шу и маленькая рыжая Шурка ползали грудками меха по столу, чем-то еле слышно шурша.
Тетради! Я подскочила как ошпаренная, согнала зверушек и чуть не взвыла: листки тетрадей с лекциями, которые писал мне весь курс, пока заживало мое ребро, были девственно чисты. Все чернила сожрали, заразы!
– Ну вот за что, вредины? – всхлипнула я. – И что, вообще, за невезуха? Даже с кабаком облом! В Академии оставили, и на том спасибо. А завтра еще куратор по шее накостыляет из-за вас!
Шею уже ломило заранее. Я подняла руку – помассировать затвердевшие мышцы, наткнулась на металл и только тогда вспомнила
Так. Где тут зеркало?
Я поставила его на подоконник – так, чтобы лунный свет падал на меня. Селенис озарился, вбирая в себя лунные лучи. Зеркало отразило сияние, и камень вспыхнул маленькой луной, переливающейся нежными оттенками, зажглось и изумрудно-сапфировое созвездие, замерцало золото сплетенных в вязь древних рун. И мои глаза тоже вспыхнули восторгом. Дивный свет связал небесную луну, драгоценность в украшении и ее отражение в зеркале, создавая тройной мост без помощи верховной жрицы.
– О богиня! – прошептала я.
Мое отражение в зеркале таяло в перламутровых лучах, в мириадах бликов, и сквозь него проступил прекрасный лик богини с семью селенисами в ожерелье на шее. Сияние усилилось, оно струилось уже из зеркала, ставшего как луна.
Богиня улыбнулась:
– Я слышу тебя, младшая жрица Аэлика. Говори.
Я рассказала ей о кинжалах и о том, что произошло с владыкой, но на вопрос, как ему помочь, Лойт безмятежно ответила:
– Зачем? Сатарф лишен могущества, и это радость для нас. Тем легче он пойдет на союз, чтобы выжить. Ты забыла свою задачу, Аэлика?
– Я помню, госпожа. Позволь мне поговорить с Эльдой.
Ладонь богини легла на самый крупный селенис в ожерелье. Ее чудные, изменчивые глаза, то цвета золота, то янтаря, то темневшие, как ночное беззвездное небо, на миг затуманились. Потом она лукаво улыбнулась.
– Твоя мать сейчас немного занята, дитя. Позже…
Тихий стук в дверь заставил ее замолчать.
– Ты не спишь, Лика? – негромко спросил владыка. – Я услышал твой голос. Позволишь войти?
Я потянулась закрыть свой селенис и разрушить связующий лунный мост, но богиня остановила:
– Оставь. Впусти его.
А он уже сам входил, и запертая на ключ дверь не остановила. Просто возник из тени и поднял бровь, оценив происходящее.
– Что я вижу! Запрещенную в моей стране магию сельо! Надеюсь, я помешал вам, девочки?
Ресницы богини изумленно взлетели, а через миг она рассмеялась:
– Ты ли это, Сат? Что случилось с твоим глазиком? Соринка попала?
– Не переживай за меня, Лойт, – владыка поправил черную повязку, закрывшую пустую глазницу. Наверняка у Кикируси раздобыл. – Я и одним глазом увижу больше, чем ты двумя. Кто же не знает, что твои прекрасные глазки слепы от рождения.
– Ты как всегда любезен, – сжались губы Лойт.
– И правдив, ты забыла сказать. Итак, зачем ты подослала ко мне свою маленькую шпионку? – владыка подошел сзади, положил ладони на спинку стула, склонился над моим плечом, и в зеркале отразилась яркая синяя звезда его ока – точно между бровей богини.
– Аэлика уже все тебе рассказала, Сат. Что ты еще хочешь услышать?
– Видишь ли, Лойт… Впрочем, ты же ничего не видишь, как я мог забыть… Но я опишу тебе, как вижу нашу ситуацию. После того, как в моей стране был запрещен твой варварский культ и разрушены лунные храмы, а заодно запрещены прочие бордели, ты упорно стремишься отвоевать
Я, похолодев, наблюдала за ликом богини. Она все так же безмятежно улыбалась. Ни единая черточка не дрогнула.
– Но вернемся к недавним событиям, – владыка выпрямился, и синеокая звезда переместилась к верхнему краю зеркала. – Едва Дьяр появляется в Академии, твоя жрица тут же ставит ему метку и награждает поцелуем сельо, разжигающим похоть. Не прошло и часа – она уже в его постели. Только вышла промашка – не с ним, а с его «тенью». Но поцелуй и метка сделали свое: мой сын, плюнув на мой приказ жениться в трехдневный срок, оскорбил лучших девиц государства и окрестностей двухчасовым ожиданием, да так и не явился, послав вместо себя «тень». Скандал не погашен до сих пор. Мой план его женитьбы оказался сорван.
– Отличный отчет, Сат, – ехидно улыбнулась богиня. – Четко и по существу. Всегда так передо мной отчитывайся, может, и примиримся с существованием друг друга. Ну и? Разве первый раз смотрины сорваны? И при чем тут какие-то невесты, когда у тебя там маньяки бродят непуганые?
– Может быть, ни при чем, просто твоя мелкая попутная пакость, на десерт к основному делу. Как все эти годы ты мешала мне, срывая любые брачные договоры со стороны невест. Мою первую жену ты прозевала только потому, что я сначала взял ее на корабле и заключил брак по морским обычаям. Ты и теперь решила показать, богиня так называемой любви во всех смыслах, что, даже будучи изгнанной, из мести не допустишь для Темного Трона брака по расчету.
– А я тебе скажу, какой тут планировался брак и расчет, Сатарф, если бы моя жрица не вмешалась. Твой сын выбрал бы невесту. Первую попавшуюся. И попалась бы ему непременно девица, подсунутая либо Заргой, либо теми, кто поставил на твою дочь. Ты же лучше меня знаешь, что Дьяра многие не хотят видеть владыкой после тебя. Твой мальчик был бы уже мертв.
– Откуда тебе знать планы моей дочери? Она тебе не молится.
– Она – нет. Но есть и другие сердца, которыми я могу видеть. Мало разрушить храмы, чтобы навсегда изгнать богиню любви. Тут надо вырезать сердца у всех живущих. И ты не находишь, что кто-то уже этим занялся?
– Я думаю, без тебя тут не обошлось.
Богиня в потрясении распахнула глаза, ставшие на миг слепыми черными безднами. Прошептала:
– Тебя лишили не только крыльев, Сат, но и ума. Жаль. Ты был достойным врагом.
– Я еще жив.
– А может быть, ты настолько сошел с ума, что станешь союзником? Помоги мне, темный. Я не хочу умирать.
– Ты же бессмертна, богиня, чего тебе бояться?
– Это буду уже не я, если ритуал завершится. Ты смог вырваться, убийца был еще не готов, но время уже близко, и он подготовится. Или она. А мне уже не вырваться. Помоги, Сат, ведь этим ты поможешь и себе, и своим детям.