Тем летом
Шрифт:
– Позвоню, - я устремилась вниз по подъездной дорожке, прорываясь через тяжелый горячий вечерний воздух. Все дети, жившие по соседству, высыпали на улицу, играя группками, а их мамы с колясками собрались на скамейках и обсуждали последние новости, жаловались на мужей или домашнюю рутину. Я ускорилась почти до бега, ощущая каждый шаг как сильный удар, пронизывающий ногу от стопы до бедра, словно я пыталась разбить весь мир подо мной.
Всю дорогу домой я видела перед глазами отца, с этими его волосами и гордой улыбкой «Я-буду-отцом». И Лорну Куин с ее светлыми волосами и маленькими ушками. И ребенка с круглым
Внезапно я остановилась, с трудом переводя дыхание. Дома соседей выглядели одинаковыми, словно один и тот же домик клонировали и размножили по всей улице. Дети на велосипедах, мамы с колясками, забавные флаги, которые многие вывешивали на крышах и цветочные горшки, украшавшие крыльца. Каждая из этих семей могла бы быть моей, я могла бы жить в любом доме.
В горле застрял противный комок, и я закашлялась, чувствуя себя сломленной. Все как-то разом вышло из-под контроля, все было очень, очень плохо. Интересно, Гвендолин чувствовала себя так же той ночью, когда бродила по улицам, словно призрак? Было ли и ей так же больно находиться в давно знакомом месте, где все почему-то кажется другим?
Я хотела превратиться в кого-то иного, перестать быть собой и никогда не думать о маминой поездке в Европу, платье Эшли и студии Канала 5. Мне так отчаянно хотелось быть на месте любой из девчонок по соседству… Но я оставалась собой. Слезы потекли по щекам сами собой, рыдания вырвались из груди. Я плакала на углу улицы у чьего-то дома, пока все, наконец, не закончилось, и меня не затопило чувство свободы и спокойствия. И тогда за моей спиной раздалось громкое «Бип-бип!».
Самнер с громко включенным стерео в своей машине сперва даже не узнал меня, проехав мимо. Стоило мне подумать о том, что надо его окликнуть, как он обернулся, притормозил и развернулся, направляясь назад, ко мне.
– Привет, Хейвен. Что произошло?
Я с трудом сглотнула, мечтая, чтобы следы слез исчезли с лица, и я снова выглядела бы спокойной и уверенной. Ну да, как же.
– Ничего.
– Подвезти? – он начал перекладывать книги с переднего сиденья назад.
– Было бы здорово, - я села рядом с ним, чтобы проехать кратчайшее расстояние до моего дома. Но, наверное, мне нужен был этот момент и этот разговор, так что я с облегчением воткнула каблуки в пол, привычно отыскивая равновесие.
– Итак, - помолчав, сказал он, - что случилось?
– Ничего, - повторила я. – Просто… Мой отец и его новая жена ждут ребенка.
– Ребенка?
– Да. Они недавно поженились.
Самнер улыбнулся.
– Ого. Судя по всему, они не теряли времени даром, а?
– Да уж, - отозвалась я ровным голосом, - В смысле, это как-то делает все официальным. Папа полностью вступил в свою новую жизнь.
Мы проехали мимо дома Мелвинов, где малыш Рональд играл на крыльце.
– Ну, возможно. И это отстой. Но это же не значит, что он забудет тебя или еще что-то, - сказал Самнер, барабаня пальцами по рулю. – Все утрясется, Хейвен. Сейчас
Я понимала, что он прав. Кажется, в последнее время, когда я видела Самнера, у меня был какой-то кризис, а он помогал мне справляться со всем, сказав лишь пару верных слов, которые больше никто не мог произнести.
– А ты, - поинтересовалась я, - что здесь делаешь?
– Продаю энциклопедии, - он кивнул головой на стопку книг на заднем сиденье. – Новая работа. Первый день, на самом деле.
– И много уже продал?
– Нет, но трое людей пригласили меня зайти внутрь на чашку чая. Одна из женщин была пожилой, слишком пожилой для энциклопедий, но она показала мне все свои альбомы и рассказывала о войне.
– Вряд ли кто-то может быть слишком пожилым для энциклопедий, - задумчиво протянула я.
– Возможно, - кивнул он, - но если верить моей обучающей брошюре восьмидесятипятилетние вдовы с десятью кошками и домами, полными пыли, не особенно вписываются в аудиторию покупателей энциклопедий. Хоть и рассказывают прекрасные истории. Нет ничего лучше хорошо рассказанной истории, верно?
Машина притормозила: мы подъехали к моему дому. Эшли стояла на ступеньках, все еще наряженная в свою униформу – дурацкий белый халат. Мы подъехали к дому, когда она еще была снаружи, но она искала ключи и ничего не заметила. Наверное, она уже забыла звук машина Самнера. Мне всегда было интересно, как это моей сестре удается забывать многие вещи, но я никогда не была так же хороша в этом, как она.
Мы наблюдали за ней, как она рылась в косметичке, поставив ее на одно свое колено и пытаясь удержать равновесие. Вот она нетерпеливо откинула волосы с лица, заправляя их за ухо. Под лабораторным халатом на ней было красное платье, открывающее ее загар, а на ногах были милые черные босоножки. Я вновь вспомнила про Барби - моя сестра была такой же идеальной, про свою зависть к Эшли и взглянула на Самнера. Выражение на его лице невозможно было понять. Мне хотелось бы узнать, как бы она посмотрела на него, если бы прямо сейчас обернулась и увидела нас, но Эшли просто нашла ключи в своей сумке и вошла в дом, захлопывая дверь, так ни разу и не обернувшись. Я все еще сидела в машине.
– Не хочешь зайти?
– О, нет, - покачал он головой, - мне надо на работу.
– В торговом центре?
– Нет, - он откинулся на сиденье, доставая откуда-то снизу стопку дисков: Лоренс Уэлк, Джимми Дорси, Сестры Эндрю. – Я получаю пятьдесят баксов за танцы с пожилыми женщинами в Центре искусств. Ну, они не знают, что мне за это платят. Это разрушило бы всю атмосферу.
– Ты танцуешь?
Он вздохнул.
– Конечно. Моя мама считала себя Джинджер Роджерс. Эшли не говорила тебе? Я научил ее всем танцам, что она знает.
– Понятия не имела, что Эшли умеет танцевать!
– Тебе стоило бы увидеть ее вальс, - Самнер переложил диски на приборную панель. – Она невероятно. Конечно же, она всегда хочет вести. Ну, ты же знаешь, она не из тех, кого можно вести.
– Знаю, - интересно, может, Эшли смотрит на нас из окна? – Ты уверен, что не хочешь зайти? Мама будет рада тебя видеть.
– Нет, - снова покачал он головой, - не сегодня. Мне надо ехать.
Я выбралась из машины, закрыла за собой дверь и склонилась к окну.