Тэмми и ледяной дракон
Шрифт:
— Положи это на место, гоблин! — резко сказал Оллимун. — Если ты ищешь добычи, то в этой горе полно других сокровищ.
— Попридержи язык, колдун! — проскрежетал гоблин. — Ты думаешь, я не знаю, что это такое? Ты думаешь, старина Ищейка не догадался, что это драконий манок, который стоит всех сокровищ в этой горе? — он криво ухмыльнулся. — Да одного зова этой свистульки достаточно, чтобы дракон прилетел и служил мне — мне одному! Гоблину Ищейке! Великому
— Нет! — закричал Оллимун, бросаясь вперед, чтобы отнять у него Сосульку. Но Ищейка оказался проворнее. Надув щеки, он резко и коротко дунул.
Тэмми с Агной зажали уши от жуткого звука. Гора содрогнулась, камни покатились вниз, тяжелые книги посыпались и попадали со своих полок.
Но содрогнулась не только гора, ибо Сосулька испытывала того, кто вознамерился стать господином Гримскалки. Она обладала способностью делать храбрых еще храбрее, заставляла сильных почувствовать свою силу, но те, кто был подобен Ищейке, становились теми, кем они были — жалкими, трусливыми существами.
Насмерть перепуганный силой, которую только что пробудил, Ищейка выпустил из рук Сосульку, нервно вытер губы, которые прикасались к ней, и медленно попятился назад. Он хотел что-то сказать, но, почти парализованный ужасом, повернулся на своих огромных ступнях и побежал, присоединившись к остальным гоблинам, которые с воем покидали гору, роняя на бегу украденные сокровища.
Через несколько минут снова наступила тишина. Копуши за своими столами просто смахнули пыль со страниц и вернулись к чтению. Сосулька валялась на земле, там, где ее уронил Ищейка. Оллимун подобрал ее, протер бородой и осторожно положил в шкатулку.
— Спрячь подальше и пусть никто, кроме Гримскалки, не знает, где она хранится.
Копуша поклонился и ушел.
— А теперь нам тоже пора уходить, — весело сказал Оллимун. — Зов прозвучал, и где бы ни была сейчас Гримскалка, она услышит его. Тогда она забудет обо всех сокровищах и прилетит обратно. В этом Ищейка не ошибся.
— Вот и хорошо, — сказал Сой. — Пусть поймает гоблинов на месте преступления!
— Так им и надо, — заявила Агна. — Хотя мне их все-таки немножко жалко.
Сой в ответ только хмыкнул.
Они покинули сокровищницу и торопливо пошли по галереям. Отовсюду возвращались копуши. Никто из них даже не взглянул на Тэмми и его друзей, зато их заметил кое-кто другой…
— Эй, вы там… Немедленно освободите нас! — прогремел громкий голос из-под кучи сетей.
— Ай-ай-ай, Оловянный Нос! — покачала головой Агна. — Где ваши манеры? Неужели убежали вместе с гоблинами?
— Не напоминай мне об этих мерзких зеленых предателях!
Оловянный Нос снова забился в сетях. Тэмми покачал головой.
—
— Но мы не можем оставить его здесь, — возразил Оллимун и опустился на колени возле сетей. — Я хочу, чтобы вы дали мне слово, Оловянный Нос. Предлагаю заключить перемирие. Вы должны пообещать, что никоим образом не причините нам зла — ни с помощью волка, ни с помощью меча или руки. В обмен на это мы дадим вам свободу.
Последовало долгое молчание.
— Ну… Отлично! Я обещаю, что не причиню вам никакого зла до… до появления новой полной луны! Слово чистокровного лорда Ведьмогорья!
— Вы обещаете также держать в повиновении своего волка?
— Да! Да! — рявкнул Оловянный Нос. — Теперь вы, наконец, освободите меня?
— Думаете, ему можно доверять? — с сомнением спросил Сой.
— У Оловянного Носа много недостатков, но он человек слова, — нехотя признала Агна.
— Пошли, поможем снять с него сети, — буркнул Тэмми и брезгливо отпрянул назад. — Фу! Ну и воняют же они!
В своих доспехах Оловянный Нос был беспомощен, как жук, перевернутый на спину. Сети зацепились за острые шипы на его наплечниках (которые, кстати, теперь казались нисколько не страшными, а просто глупыми). Чтобы освободить его, потребовалось перерезать несколько веревок, потом все четверо дружно вцепились в генерала и начали поднимать его, как статую. Наконец, Оловянный Нос снова оказался на ногах. Он раздраженно нахлобучил на голову свой шлем, но сказать «спасибо» счел ниже своего достоинства.
Спасатели отступили в сторону, чтобы Оловянный Нос мог распутать Ледокуса. Волк был в таком бешенстве, что мог впиться зубами в любую руку, так что доспехи Оловянного Носа оказались весьма кстати.
Наконец ощетинившийся Ледокус стряхнул с себя последние путы и с громким рычанием вскочил на ноги. Едва взглянув на него, Каш взлетел повыше и жалобно заскулил от страха.
— Помните о своем слове, — сказал Оллимун, — и не нарушайте его.
Оловянный Нос нахмурился, но меч его остался в ножнах. Он отозвал Ледокуса и крепко схватил его за загривок.
Вслед за светящейся палочкой Оллимуна странная компания друзей и врагов быстро двинулась по длинному, постепенно понижавшемуся туннелю. Снаружи их встретил холод.
Сой озадаченно посмотрел в небо.
— Неужели луна уже села? — спросил он.
— Нет, — медленно ответил Оллимун. — Тьма не имеет никакого отношения к луне. Это тень. Смотрите! Гримскалка вернулась!
Глава пятнадцатая