Темная Библия
Шрифт:
Прошли дни, месяцы и годы, Бонифаций сначала завоевал Константинополь, затем многие другие города.
Но он никогда не был доволен завоеваниями.
Бонифачио I из Монферрато был великим полководцем, жестоким и безжалостным, люди отдавали за него жизни без промедления: они были очарованы и поклонялись ему, как поклоняются Богу. Он записал незабываемые победы, враги были уничтожены, он никогда не приклонился.
Тридцать лет спустя, 1247 год
На пике великолепия, богатый, влиятельный и уважаемый, готовясь к своему шестьдесят шестому дню рождения, он объявил себя королем и провозгласил свое царство. Он дал распоряжение, чтобы каждый человек в царстве, подданный
«Ты меня узнаешь, крестоносец?» – спросил Иблис.
«Да, я знаю тебя, но как…»
Бонифачио застыл, схватившись рукой за грудь, пульсирующая боль отрубила ему дыхание, но он чувствовал, что понимает что-то еще, хотя он не мог определить это чувство. Он умирал, и понимал это. Он был в недоумении, так как считал себя непобедимым.
«Я дал тебе знания о силе, – начал Иблис, – но ты не понял. Ты мог назвать себя королем и царствовать, мог обогатить себя сверх меры, мог завоевать мир».
Иблис взмахнул рукой, и Бонифаций I Монферрато умер. От безжизненного тела поднялся мимолетный луч света, который Иблис взял в руку, почти ассимилируя его.
«Но ты не можешь провозглашать Бога!»
Добавил, и спокойно вышел.
5.
Ватикан, 27 сентября 1978 года
Папа Джованни Паоло I, избранный на Папский Престол всего тридцать два дня назад, встречался с Государственным Секретарем Ватикана и Камерленго Святой Римской Церкви Кардиналом Жаном Мари Виллотом. Всего месяцем ранее Виллот был на встрече с предшествующим, Святым Отцом. Кардинал уже сообщил Папе секреты, которые Церковь хранила на протяжении веков, Протокол также требовал, чтобы Государственный Секретарь посвящал во все особые ситуации, конфиденциальные Новости, сообщал о случаях серьезных заболеваний или малейших признаках опасности жизни для Папы. В этот момент Виллот и Папа говорили о Sanctum Consilium Solutionum, лучше сказать SCS, а также о роли, которую исполняет руководитель Совета: Решатель. На самом деле, нужно было назначить нового, потому что предыдущий погиб при исполнении миссии.
«Удивительно, – сказал Папа, – я и понятия не имел, что внутри Церкви так много тайн, но эта кажется самой абсурдной из всех: конфиденциальная организация, которая убивает, священники, убивающие во имя Папы и Церкви! Трудно понять, Ваше Преосвященство».
«Я понимаю, Ваше Святейшество, – ответил Виллот, – но мы говорим об одном из старейших учреждений Церкви. Первый Решатель был избран в V веке, и Совет никогда не был расторгнут или изменен с течением веков, всегда считался символом, незыблемым для любого Понтифика. Только Тамплиеры в течение двух столетий, превзошли силу SCS, но с их уходом осталась единственная организация Церкви, которая по-прежнему считается вооруженной. Они всегда блестяще выполняли свою задачу, поэтому я прошу Вас разрешить мне ввести выбранного кандидата».
«Мне не нужно это объяснять, Ваше Преосвященство, – ответил раздраженно Папа, – не мне менять правила Церкви, по крайней мере, не через месяц, после выборов. Скажите мне, кто этот человек и почему он правильный кандидат».
Виллот взял папку и разложил ряд документов на столе, иллюстрируя свою позицию Папе: «Кандидата зовут Томмазо Сантини, он входит в Совет примерно пару лет. Он молодой, выделяется оружейной подготовкой в бою, а также был выбран предыдущим Решателем, который обучал его. Он активный, проницательный, умный и обладает культурой высокого уровня, прекрасно владеет семью языками, включая арабский. Но, прежде всего, он человек Веры, Святости».
«Сколько лет этому молодому человеку?» – спросил Папа.
«Двадцать пять, Святой Отец» – отвечал Виллот.
Понтифик встал: «Боже мой, Ваше Высокопреосвященство, но это мальчик! И должен ли он быть человеком, защищающим фундамент Церкви, Государственную тайну и Папу?».
«Святейшество, позвольте мне пригласить его, – уверенно сказал Государственный Секретарь, – Вы увидите его своими собственными глазами».
Они пригласили парня, и он появился в кабинете, нисколько не смущенный присутствием могущественных лиц Папы и Кардинала. Сантини отличался величавым ростом метр девяносто, гордой осанкой, ледяные глаза нагоняли страх. Кроме того, от него исходила безопасность, отраженная в чертах лица: он был уже зрелым человеком, невзирая на возраст. Он подошел к Папе уверенно, оказался намного выше, Понтифик смотрел ему в грудь. Молодой человек опустился на колени и поцеловал Папское Кольцо, глядя в глаза Святого Отца, который, на удивление, выдержал ледяной взгляд Сантини. Он стоял на коленях, пока Папа не дал ему разрешение и не позволил расположиться в кабинете.
«Почему ты смотришь подобным образом?»– спросил Папа у Сантини.
«Потому что мне нужно понимать, кому служить и кто распоряжается моей жизнью!» – ответил молодой человек, почти легкомысленно.
Однако этот парень понравился Папе, он спросил его еще: «И что ты понял обо мне?»
«Что Вы, Святейшество,– отвечал он, – хороший человек. В связи с этим, я вверяю Вам свою жизнь и мое служение, даю Вам клятву послушания и верности, Мой Святой Отец».
Сантини опустился на колени, отвел взгляд, прежде всего в знак послушания и в полноте смирения перед сильным.
«Вставай Томмазо, – сказал Папа, – мне было приятно смотреть в твои глаза: я видел твою Веру перед твоей силой. Тебе мое благословение, Решатель».
Это было официальное назначение, не было никаких письменных документов, ни и даже Папских декретов; Решатель был тысячелетним секретом, который не имел славы, известный только избранным. Судьба Решателя в том, что бы служить, не ожидая ничего взамен, жертвуя всем для выполнения поручений. Сантини, в своих задачах, будет сопровождаться группой людей, выбранных им самим, и хранить эту огромную тайну. Он поклялся в верности и послушании Папе, его люди поступят так же, но только с ним. Решатель мог встречаться с Папой Римским и Государственным Секретарем Ватикана, однако, ни один из Совета не мог приблизиться к этим важным персонажам. Ему была гарантирована индульгенция, и даже будучи священником, он был освобожден от служения, в связи с чем он не мог практиковать священство. Тем не менее, он оставался священником, человеком Церкви. Сантини знал, что с его назначением он начнет новую жизнь, единственную, которую ему разрешат. С этого момента альтернативой может быть только отлучение или смерть. Государственный Секретарь, будучи тем, кто лучше знал секрет Совета, взял инициативу, заранее согласованную и уполномоченную Папой.
Он обратился к Сантини: «Томмазо, с этого момента ты назначаешься и получаешь звание Решателя, но ты еще не готов, твой учитель не успел завершить твою подготовку. Итак, твое обучение будет завершено мастером Джованни Сантини, братом твоего деда».
«Братом Паскуале? – спросил удивленно Сантини. – Возможно, это ошибка, я забочусь о Брате Паскуале, он … старый!»
«Да, он старый, как ты непочтительно говоришь, но он знает, как завершить твою подготовку, – ответил Виллот. – Томмазо, дело заключается в том, что ты не знаешь, что Джованни или Брат Паскуале тоже был Решателем, одним из лучших, единственным, кто смог уйти в отставку. Он знает свое дело, он сам тебе все расскажет».