Темная дикая ночь
Шрифт:
Через несколько мгновений на мой стук открывает Лондон с лакричной палочкой Red Vine во рту и геймпадом в руке.
– Titanfall [сетевая научно-фантастическая игра – прим. перев.], – объясняет она, кивает мне в знак приветствия и возвращается на диван. – Сыграешь? Лола залегла на дно.
Покачав головой, я выдаю слабую улыбку.
– Просто зашел с ней поздороваться. Она у себя?
Лондон рассеянно кивает.
– Не выходила весь день, только раз взяла кофе и хлопья.
Я иду по коридору, надеясь, что звук моих шагов по деревянному полу предупредит
Я был у нее в комнате несколько раз, и сейчас все там выглядит, как я и запомнил: упорядоченный хаос. На полу чисто, кровать аккуратно заправлена, но на всех остальных поверхностях беспорядок. В углу стоит огромный стол, на нем компьютер и графический планшет. Все остальное пространство занято карандашами, баночками с красками и стопками эскизов. Сверху повсюду разбросаны клочки бумаги, салфеток и даже обертки от жвачки, на которых набросаны какие-то заметки. Стены, как обоями, увешены панно и рисунками – некоторые из них выполнены углем, а некоторые в цвете, и смотрятся настолько живо, будто изображение на них настоящее. Пучки света пересекают потолок, я представляю, как тут, должно быть, тихо и спокойно ночами. И насколько очевидно для нее комната ощущается уютной пещерой. Комод у окна и оба ночных столика по обе стороны кровати уставлены фотографиями.
Я еще раз оглядываю все вокруг и понимаю, что нахожусь сейчас практически внутри головы Лолы. Островки логики, окруженные нескончаемым мощным потоком идей.
– Тут немного захламлено, – бормочет она вместо приветствия и закрывает за мной дверь.
– Ничего, – отвечаю я. «Я люблю тебя» – вот что хочу ей сказать, но сколько еще раз я должен это произносить, не получая от нее в ответ того же? Вместо этого я наклоняюсь к ее губам, умирая от желания снова почувствовать ее поцелуй.
Но Лола отодвигается сразу после еле ощутимого касания, снимает свои очки и смотрит на меня. Она растрепанная, явно перенапряженная, и сейчас я замечаю четыре пустые кофейные чашки на полу возле стула и ее безумный взгляд.
– От тебя никаких новостей, – говорю я. – И я волновался.
Она кивает и трет глаза.
– Я пыталась наверстать упущенное. Начала паниковать… так что, – глядя на меня продолжает она. – Думаю, это все потому, что я никогда так сильно не запаздывала с проектами.
Я глажу ее по руке.
– Все в порядке, лапочка. Просто дай себе время все решить.
Она морщится и поворачивается лицом к столу.
– Ну, сейчас все совсем не в порядке. Я даже не располагаю роскошью что-то обдумывать. Просто стою посреди обвала всех крайних сроков.
– Если тебе нужен перерыв, ты можешь поработать у меня, – говорю я, оглядывая ее комнату и размышляя, что, возможно, более организованное пространство ей поможет. – Я приготовлю ужин, а ты можешь сидеть за столом и работать.
Лола качает головой.
– Мне не перенести все вещи отсюда. И необходимо просто прорваться и все.
Кивнув, я разворачиваюсь и сажусь на ее кровать.
– Скажи, чем мне помочь.
Лола замолкает, уставившись на незаконченный рисунок на экране компьютера. Кажется, она даже не моргает.
– Лола, как я могу тебе помочь?
Закрыв глаза, она резко вздыхает, будто только сейчас вспомнив, что я здесь.
– Раньше мне было проще, – тихо говорит она. – Я могла отвлечься от всего и не переживать, не упустила ли я что.
Я подаюсь вперед, поставив локти на колени.
– Упустила? Ты о чем?
Вялым жестом она показывает в сторону компьютера.
– Я работаю на этим уже несколько часов и не подобралась даже к середине. Нужно сделать еще двадцать шесть страниц, и пока что получается одно дерьмо, – она поворачивается и смотрит на меня через плечо. – Раньше я могла просто погрузиться в работу. Теперь же я знаю, что ты дома, ты в магазине, ты в кровати. И это все, о чем я в состоянии думать.
Улыбнувшись, я встаю и, подойдя к ней, целую в шею сзади. Она напрягается, потом обмякает, и я мягко провожу губами от шеи до уха.
– Сейчас я здесь. И мы научимся, как все сбалансировать. Мне тоже трудно работать.
– Я просто хочу нажать на паузу, – продолжает она, будто не слыша меня.
– На паузу?
Кивнув, она встает из-за стола и вынуждает меня отступить на шаг.
– Просто… чтобы все доделать. Знаю, мы планируем быть вместе. И я хочу это, правда. Просто я…
Я чувствую резко накатившую тошноту и холод.
– Лола, но ведь происходящее между нами не всегда будет ощущаться настолько всепоглощающе.
Она качает головой.
– Думаю… для меня будет. Но я не могу себе позволить все провалить, Оливер. Это слишком важно для меня. Прекрасно понимаю, так будет не каждый день, но просто умру, если все испорчу.
– Знаю, любимая, я… – я останавливаюсь на полуслове, а сердце замирает от смущения, когда понимаю: она говорит не про нас. Лола снова показывает в сторону экрана.
– Я работаю над воплощением этой мечты с пятнадцати лет, – шепотом говорит она. – И почти не знаю, на что похожа моя жизнь без нее. Но вчера утром я просто легла спать, потому что не спала всю ночь. Я терпеть не могу работать с Остином и Лэнгдоном. И сама себя ненавижу, что запорола дедлайн. Но это именно то, что я хочу делать. И у меня сейчас есть возможность это делать, но я позволяю всему разрушиться.
У меня в груди растет предчувствие беды.
– Нам не обязательно каждую ночь проводить вместе. И я не жду, что ты сбавишь темпы работы ради нас. Я пришел сюда только потому, что после того, как именно мы расстались в субботу, мне странно ничего от тебя не слышать. Я беспокоился.
Она садится на край своей кровати.
– Я знаю. Прости меня.
Сев рядом, я беру ее за руку.
– Тебе не за что извиняться. Мне просто жаль, что ты в таком напряжении.
Она кивает, и кивает, и кивает. Этот жест медленный, непрерывный и выражающий отчаяние. Затем она поворачивается лицом ко мне. У нее покрасневшие веки и белки.