Темная игра смерти. Том 2
Шрифт:
– У нас будут французские тосты, – сообщил Джастин.
– И мы будем смотреть Парад Роз, – добавила Тара. Женщина улыбнулась и глянула на дом. Десны у нее были бледно-розового цвета.
– Хотите покажу, как я умею кувыркаться? – Джастин схватил ее за руку.
– Умеешь кувыркаться? – переспросила она. – Конечно же хочу.
Малыш расстегнул куртку, встал на колени и неуклюже перевернулся вперед, упав на спину и подняв кроссовками грязные брызги.
– Видели?
– Браво! – Пожилая леди захлопала в ладоши и снова пристально взглянула на дом.
– Я – Тара, – сообщила старшая девочка. – Это –
– Я не ребенок! – заявил Джастин.
– Нет, ребенок, – возразила Тара. – Ты младше всех, поэтому ты – ребенок. Мама так говорит.
Джастин сердито нахмурился и снова взял за руку пожилую леди.
– Вы хорошая, – сообщил он.
Та небрежно погладила его по голове свободной рукой.
– А у вас есть машина? – поинтересовалась незнакомка.
– Конечно, – ответила Элисон. – У нас есть «Бронко» и «Синий овал».
– Синий овал? – Старуха удивленно подняла брови.
– Она имеет в виду синий «вольво», – пояснила Тара, качая головой. – Это Джастин его так называет, а теперь и папа с мамой. Они считают, что это смешно. – И она состроила гримасу.
– А кто-нибудь еще в доме есть?
– Да, – откликнулся Джастин. – Должна была приехать тетя Кэрол, но она вместо этого поехала в какое-то другое место. А папа сказал, что слава богу, от нее только одни хлопоты…
– Тихо ты! – снова оборвала мальчика Тара и хлопнула его по руке.
Джастин спрятался за спину леди в халате.
– Вам, наверное, скучно одним в замке? – предположила та. – А вы не боитесь грабителей или каких-нибудь нехороших людей?
– Нет. – Элисон бросила камень в сторону отдаленных деревьев. – Папа говорит, что парк – это самое безопасное место для детей во всем городе.
Джастин заглянул в лицо незнакомке.
– А что у вас с глазом?
– У меня болела голова, дорогой, – пояснила она и провела дрожащей рукой по лбу.
– Как у мамы, – кивнула Тара. – Вы тоже вчера ходили на новогоднюю вечеринку?
Старуха обнажила десны и снова посмотрела на дом.
– Помощник лесничего – это звучит очень важно, – промолвила она.
– Да, – согласилась Тара.
Ее брат и сестра уже утратили интерес к разговору и убежали играть в пятнашки.
– У твоего отца есть что-нибудь, чтобы защищать парк от плохих людей? Что-нибудь вроде пистолета?
– Конечно же, у него есть, – бодро отозвалась девочка. – Но нам не разрешают с ним играть. Он держит его на полке в шкафу. А в столе у него еще лежат патроны в синей и желтой коробках.
Дети снова обступили незнакомку, прервав свою игру.
– А хотите, я вам спою? – предложила Элисон, отдышавшись.
– Конечно, дорогая.
Скрестив ноги, дети уселись на траву. За их спинами оранжевое солнце наконец выпуталось из обрывков утреннего тумана и, отделившись от ветвей, выплыло в холодное лазурное небо.
Элисон выпрямилась, сложила руки и пропела три куплета «Хей, Джуд» группы «Битлз». Каждая нотка, каждый звук звучали так же чисто и пронзительно, как иней на траве, сверкавший в щедром утреннем свете. Закончив, она улыбнулась, и дети замерли в тишине.
На глазах старухи выступили слезы.
– А теперь я бы очень хотела познакомиться с вашими родителями, – тихо промолвила она.
Элисон взяла ее за одну руку, Джастин – за другую, а Тара двинулась вперед,
– Вы не пойдете? – спросила Тара.
– Возможно, позже, – странным голосом ответила женщина. – У меня вдруг страшно разболелась голова. Может, завтра.
Под взглядами детей она сделала несколько неуверенных шагов в сторону от дома, слабо вскрикнула и упала на замерзшую клумбу. Они подбежали к ней, Джастин потряс ее за плечо. Лицо старухи посерело и исказилось в страшной гримасе. Левый глаз полностью закрылся, в правом виднелся лишь белок. Она тяжело дышала, высунув язык, как собака. С подбородка свисала длинная струйка слюны.
– Она умерла? – с придыханием, шепотом спросил Джастин.
Тара закусила губу.
– Нет. Не думаю. Не знаю. Пойду позову папу. – Она повернулась и бросилась бегом к дому.
Элисон секунду помешкала и тоже побежала вслед за старшей сестрой.
Джастин опустился на колени и приподнял руку пожилой леди. Та была холодна как лед.
Когда из дома на холме появились взрослые, они увидели, что их сын стоит на коленях на клумбе, гладит руку старухи в розовом халате и повторяет:
– Не умирай, добрая тетя. Пожалуйста, не умирай.
Книга третья
Эндшпиль
Очнувшись, наступленье мрака,
А не рассвет я ощутил.
Глава 36
Всемирный Библейский центр в пяти милях к югу от Дотана состоял из двадцати трех белоснежных зданий, раскинувшихся более чем на ста шестидесяти акрах. Молитвенный дворец находился в огромном здании из гранита и стекла. Полы повсюду были устланы коврами. Амфитеатр одновременно вмещал шесть тысяч правоверных, которые могли с полным комфортом предаваться духовному совершенствованию в помещениях, оснащенных кондиционерами. Каждый золотой кирпич на бульваре Вероисповедания олицетворял пожертвование в пять тысяч долларов, серебряный – в одну тысячу и белый – в пятьсот долларов. Прибывая по воздуху, иногда в одном из трех вертолетов центра, гости взирали сверху на бульвар, напоминавший огромную белую челюсть, с вкраплениями золотых и серебряных коронок. С каждым годом оскал становился все шире и приобретал все больше золотых зубов.
Напротив Молитвенного дворца на бульваре расположилось длинное низкое здание внешних связей центра, которое можно было бы по ошибке принять за большую фабрику компьютеров или исследовательскую лабораторию, если бы не шесть огромных спутниковых тарелок на крыше. Круглосуточные телевизионные программы, транслируемые через один или более спутников кабельными компаниями, телестанциями и церковным телевидением, по утверждению центра, смотрели сто миллионов зрителей более чем из девяноста стран. Здесь был также современный печатный цех, студия звукозаписи и четыре компьютера, постоянно подключенных в общую сеть Всемирного центра информации евангелистов.