Тёмная империя-3
Шрифт:
А подземелье продолжали обыскивать и с каждым разом все тщательнее, прочесывая пространство столь старательно, что вскоре в гротах, лабиринтах и пещерах призрачной крысе не осталось места. Тахир метался из стороны в сторону, несколько раз, с обмирающим сердцем, пробегал между ног ищущих его дроу, и в конце концов набрел на странную дверь. Действительно странную. Она была не из дерева или железа — ее основу составлял свет.
Но даже понимая, что в момент прохождения станет видим, Тахир метнулся в эту спасительную лазейку и замер — далее шел коридор, длинный изгибистый коридор, утыканный копьями! И установлены они были так, что, пожалуй
Демон замер, и вдруг услышал тихий проникновенный шепот:
— Еда… принеси мне еду…
Содрогнувшись всем телом, Тахир плавно двинулся вдоль стены, разыскивая малейший уголок, в котором можно было бы скрыться от слепящего искусственного света и вскоре нашел выбоину в стене, куда юркнул, стараясь унять бешенное сердцебиение. Устроившись в пещерке, демон расположил тетрадь перед собой, открыл и на миг едва не прикусил собственный язык от досады — письменность была ему совершенно незнакома. Абсолютно. Но затем, покопавшись в глубинах памяти, Тахир вспомнил сознание одного из дроу, что ему довелось выпить. И подземная письменность медленно обрела значение…
В следующее мгновение призрачная шерсть встала дыбом!
«Дневники наблюдения за подопытной богиней Тьмой» — гласило название тетради.
Подопытной?! Потрясенный демон перевернул первую страницу и забыл как дышать!
«1. Первичный осмотр.
2. Выяснение способностей.
3. Зачатие.
4. Процесс протекания беременности.
5. Роды.
7. Опыты.»
И демон одного из самых подлых кланов Хаоса, искренне поразился циничности почившего лорда Кахейтиса, методично, беспристрастно изучавшего ослабленную богиню. Не просто целенаправленно довел Тьму до истощения, а затем склонил к сожительству, мотивируя тем, что пищу она получит лишь после рождения его сына. Боги бессмертны, по даже богам нужна еда…
И слова, записи, без какого-либо пиетета: «Подопытная — единственный ребенок в семье», «Ориентация подопытной во времени, пространстве и собственной личности сохранена», «Подопытная реагирует на раздражители обычной силы, понимает обращенные к ней вопросы разной степени сложности, реагирует на них адекватно». «Подопытная склонна к навязчивым сомнениям».
Подопытная…
— Еда…донеслось из домика. — Дай мне поесть… Еды мне, живвввой… сладкой… пить…
Демон содрогнулся.
В Мирах Хаоса Тьму никогда не любили — слишком много смертей принесла, слишком много крови, да и самое ее имя давно стало синонимом невероятной жестокости. О Тьме рассказывали страшные сказки детям, о тех суровых временах говорили «Зато не при Тьме, значит жить можно», ее до дрожи опасались и вот — подопытная. И вместо того, чтобы испытать ликование, Тахир ощутил что-то сродни кощунству. Он просто не мог понять, как темноэльфийский лорд мог поступить так с божеством, которое у самих дроу, в отличие от Хаоса, почиталось сверхмеры.
— Дддемонссссс, — прошипел страшный голос из сумрака в домике, — иди-сссс… Иди-ссс ко мне-сссс…
Тахир поднял голову и с жалостью посмотрел на ту, кто вызывал у любого жителя Ада лишь содрогание. Сейчас же демон испытывал лишь жалость, разглядывая
Она металась в дверном проеме, который, похоже никогда не ведал дверей, протягивала руки, обжигалась едва яркий свет попадал на кожу, шипела, как рассерженная кошка и вновь начинала умолять, извиваясь на грани света и тени. Жалкая, оголодавшая, истощенная, полубезумная, готовая на все, ради еды…
Тахир смотрел на нее с откровенной жалостью и не менее откровенным презрением, переводя взгляд с тетради, что продолжал прочитывать по диагонали, на женщину, к чьим ногам бог Хаос положил не мир — бесконечное множество миров. Бог, унизившийся до мольбы о близости, презревший себя, отдавший на съедение своих самых верных вассалов, если бы он мог знать, что другой добился столь желанного им, просто посулив жизнь одной крысы. Тахир даже сверился с записью в тетради — да, первый раз лорд Кахейтис получил именно так, пообещав после отдать ей живую крысу.
Он потрясенно посмотрел на Тьму, и окончательно понял, что никогда не поймет женщин — у нее же было все! И к чему она пришла…
Заметив его взгляд, богиня улыбнулась, обольстительно, женственно, и поведя бедром прошептала:
— Иди ко мне, демонссс…
Но внезапно что-то изменилось, а Тьма быстро метнулась в дом.
И только тогда Тахир услышал шаги — уверенные, решительные, гневные. Услышал и застыл в ужасе, мгновенно определив, кому они принадлежали.
Золотой жрец выйдя из колючего коридора, вступил в пространство залитое светом, недовольно сощурился и гневно позвал:
— Мама!
И вот тогда Тахир увидел совершенно иную Тьму — это была высокая, властная, сильная женщина, закутанная в длинный темный палатин, укутавший ее от головы до пят, которая подошла к проему и остановившись, величественно произнесла:
— Я рада, что ты нашел время прийти, сын.
«Она не знает о тетради, — внезапно понял демон. — Ничего не знает ни о тетради, ни о том, что на полях есть заметки, сделанные самим Золотым жрецом! Она играет в сильную богиню, а он… он видящий, он и так все видит насквозь!»
— Ты создала зверя Тьмы, мама, — не скрывая гнева, произнес Таэлран. — Зачем?!
Но властная богиня не растерялась, и величественно упрекнула:
— Ты обещал мне демонов! Ты клялся, что еще немного и напоишь меня кровью, позволяя вернуть утраченную си… стал» сильнее!
И Тахир понял, что его присутствие не выдадут. Ощутил это демоническим чутьем, осознал и совершенно успокоился, проговаривая про себя «Я камень, я часть скалы, я камень, холодный камень, я часть скалы…»
— Достаточно, — резко отрезал Золотой жрец.
И демон понял, что происходит что-то не то, догадался, что раньше эти двое играли свои роли до конца, а сейчас Таэлран устал. Не желает больше.
— Мне нужна информация, мать, — мрачно произнес он. — Как я могу найти, кого бы то ни было в этом мире?
Но Тьма, продолжая играть в великую богиню, презрительно.
— Я обучу тебя тогда, когда ты омоешь меня потоками крови некроманта, проклятийника и дитя Бездны, сын! Когда ты возложишь на алтарь дев, чью красоту и молодость я выпью до.