Темная Империя. Дилогия
Шрифт:
Амулет уже светился, словно маленькое солнце ярким летним днем, поэтому пришлось спрятать его под кофту. По заверениям трактирщика, интенсивность свечения указывала на расстояние до зверя — чем ближе, тем сильнее. Значит, он прячется где-то здесь.
Поляна как поляна. Деревья, кусты, трава, большой жук, если этоможно назвать жуком… Старый пень, опять кусты, опять трава, небольшая клумба белых цветов, похожих на ромашки, большой белый волк, лежащий на клумбе, опять кусты, опять деревья.
Словно в насмешку, сзади опять раздалось хлюпанье носом, на этот раз с оттенком превосходства. Да уж, кто тут еще идиот… Зверь, словно почуяв мое замешательство, вытянул шею и положил голову на лапы, сочувственно глядя на меня. Его взгляд выражал вселенскую тоску, с которой лечащий психиатр глядит на очередного безнадежного пациента.
Так, все хорошо… Я спокоен, совершенно спокоен. Полная умиротворенность. Закрыв глаза и тяжело вздохнув несколько раз, я вновь уставился на волка. А тот, в свою очередь, на меня. Сочувственно. Еще раз закрыть глаза, что ли?
— Уйди, морок! — поморщился я. — Изыди!
Морок широко зевнул, показывая идеальный набор клыков и наплевательское ко мне отношение. Сзади не преминули выдать совет:
— А чо, типа, белый не подойдет?
Передернувшись, я попытался спокойно ответить:
— Мы шли сюда. Долго. Потому что мне нужен был, и нужен до сих пор, оборотень. Точнее — оборотни. Много оборотней, поселившихся в лесу, — выдержав паузу, я продолжил: — Оборотни бывают серыми, бывают черными. На худой конец — бурыми и свалявшимися, коли ползали по всякому… нехорошему. Заметь — я сказал бурыми, а не обуревшими, как это наглое животное.
— Ага… Значит не пойдет?
Тьфу! Судя по размерам, перед нами либо волк-мутант (в чем я сомневаюсь, ибо экология здесь на высоте), либо оборотень.
Я поморщился, едва не начал топать ногами:
— Но почему… ПОЧЕМУ он белый?! Их не существует. Они — выдумка!
Выдумка глубокомысленно склонила голову и заинтересованно прислушалась к нашей беседе. Затем, задумавшись, опять зевнула.
— Белый, бурый… Какая, хрен, разница? — раздалось одновременно с хлюпаньем носа позади. — Сирдар, ты бы заканчивал уже, а то ужин скоро.
Меня опять передернуло. Клянусь своей сущностью, я убью этих идиотов. Никакой почтительности к нанимателю. Просил же Макса — найми адекватныхребят!
Зверь тем временем встал и, неспеша потянувшись, рыкнул. Негромко, но достаточно для привлечения внимания. Ты, жалкий свалявшийся кусок меха, угрожаешь МНЕ?!
— Черта с два ты меня напугал. Запрягу в упряжку и будешь ездовой собачкой служить. С бантиком и помпонами.
Словно понимая, что я говорю, зверь оскалился еще больше и припал на лапы, готовясь к атаке. Рычание сменилось на более низкое, угрожающее.
Потянувшись к левой оперативной кобуре,8 я на мгновение задумался и с сожалением убрал руки. Красивый экземпляр,
Из правой оперативной кобуры была вынута «Гроза 05»,9 из левой поясной — «ОСА».10 Сейчас кто-то пожалеет о своем рычании.
Навести ствол «ОСЫ» на цель, приготовиться выстрелить сразу же, как зверюга прыгнет.
— Ты мне еще живой нужен, для опытов, — поглаживая спусковой крючок, почти ласково протянул я. — Не волнуйся, на колбасу не пущу. Только на шашлык!
Шашлык прыгнул. Прикрыть глаза. Хлопок выстрела, уход с линии атаки. Громко. В левом ухе слегка зазвенело. Кувыркнувшись, я резко развернулся и, приняв устойчивую позицию с опорой на одно колено, выстрелил еще раз, предварительно закрыв глаза.
Каждый охотник желает знать, где убит… оборотень.
Убойная спарка из светозвукового и осветительного сделала свое дело — зверь, ошалело тряся головой и чуть ли не жалобно поскуливая, попытался отскочить, но споткнулся и припал на левый бок.
Бедненький… У них же сетчатка намного более чувствительная, чем у людей. И слух. Если даже мои глаза такрезануло сквозь плотно зажмуренные веки — каково же ему? Кстати, где мои идиоты?
Идиоты, не заставив себя долго ждать, уже деловито пеленали ослепшего и оглохшего волка принесенной сетью. И когда, интересно, успели подбежать только?
Машу ж вать! Хлопнул бы себя по лбу, если бы не держал в каждой руке по пистолету. Внутренний голос ехидно напомнил анекдот про охоту чукчи с полярником, в котором дитя цивилизации застрелило белого мишку, вместо того чтобы убегать от хищника до самой деревни.
— Застрелить-то застрелил, глупый белый человек, а тащить теперь как? — спросил его тогда чукча. — Так бы до деревни бежали, а там бы убили.
Я машинально огляделся в поисках чукчи. Два здоровенных лба, сноровисто опутывавших волка веревками, на мудрого эскимоса не тянули. Скорее наоборот.
И как эту тушу теперь тащить до трактира? Вопрос остался без ответа.
Кусты на противоположной стороне поляны зашевелились, и оттуда, один за другим, начали вылезать такие же волки, как и моя добыча. Все как на подбор белые, правда, поменьше размером. — Два, три… А вот это уже плохо… Три, четыре… Очень плохо… Пять, шесть… Совсем плохо!
— Что стоишь, идиот?! Стреляй! — истошно завопил внутренний голос. Выхватывать волыну, заряженную резиновыми пулями, было слишком поздно. Тело среагировало на автомате, потраченные в тире часы не прошли зря. Раз волк, два волк. Раз хлопок, два хлопок.
Выстрел парой из светозвукового и ослепительного патронов выиграл время. Выкинув опустевшую «ОСУ», я со всех сил бросился вперед, на ходу срывая с пояса баллон с перцовкой. Внезапно точно по центру стаи что-то ослепительно вспыхнуло, машинально заставив прикрыть глаза.