Темная леди для светлого Лорда
Шрифт:
— Но почему я это говорил?
— Не знаю! Даже представить себе не могу, зачем тебе понадобилось старательно влюблять в себя Ижен, если ты не собирался прожить с ней всю оставшуюся жизнь?
— Так уж и влюблять? — хмыкнул Лорд. — Может все наоборот было? Я приглянулся маленькой Ижен. А ведь это всем известно. Сопротивляться вашим чарам невозможно.
— Лорд, не надо перекладывать с больной головы на здоровую. Не так уж и сильно ты мне понравился. И, вообще, если допустить, что влюбиться в Ижен должен парень, который ей просто симпатичен, то ты у моих ног должен был оказаться ты на пару с Баженом. Вот только не работает
— И почему же тогда ты не его невеста, а моя?
— Не знаю. И еще… я, слава Богу, не твоя. Руку, сердце и прочие жизненно-важные органы ты мне не предлагал. Просто поставил перед фактом. Поженимся и точка. Ответ мой тебя не интересовал. Обещаний мы друг другу не давали. Так что я — свободный человек, чему после этого разговора невероятно рада.
— Ну, хоть кто-то рад, — желчно отозвался Антон. Мне сегодняшний скандал до конца дней вспоминать будут. Не знаю, как бедная Шарлин теперь в глаза людям смотреть будет. После всего, что ты о ней наговорила.
— Что? — я опешила. — Лорд, ты вообще, в своем уме? Она тебя приворожила и едва не женила на себе. И это не просто мои предположения. Твоя мать подтвердила, что Шарлотта действительно магически на тебя воздействовала. О том, как твоя, так называемая, невеста людям в глаза смотреть будет, необходимо было подумать до этой выходки. За свои поступки нужно отвечать. Довод: «Я и представить не могла, что об этом станет известно всем подряд» — не освобождает от ответственности и даже смягчающим обстоятельством не является.
— Тебе легко говорить.
— Да. Я же ничего подобного не делала.
— Ты ее осуждаешь, но неужели сама безгрешна? Теперь на нее будут показывать пальцем, над ней будут смеяться, распускать грязные сплетни. Не неделю, не месяц и даже не год. Так будет всегда. И от этого с ума можно сойти. Наказание здесь не соответствует проступку. То зелье не должно было подействовать. Это как духи с феромонами. Неужели никогда сама такими не пользовалась?
— Нет. Не пользовалась. А по поводу вины… тут можно поспорить. Она хотела тебя приворожить. Напоила какой-то гадостью. У нее все получилось. И эта дрянь даже не раскаивается в содеянном.
— Не смей о ней так говорить, — зарычал Лорд, а меня вдруг разобрал смех.
— Ты ее защищаешь! Подумать только! Это что? Разновидность Стокгольмского синдрома? Да, уж, Антон… вопрос о твоей адекватности снят, как неактуальный. — С этими словами я встала и направилась к двери.
— Ты куда?
— Подальше отсюда. Меня достала эта ситуация в целом, и ты в частности. Хочу пообщаться с кем-нибудь нормальным.
— А можешь не истерить?
— Не могу, — резко разворачиваюсь к нему. — Сначала у меня пропал парень и мы весь вечер и всю ночь его искали. Зимой, по холоду. Это у вас сейчас лето, а у меня пару дней назад был февраль месяц. А еще у меня ангина, температура и весь комплект не самых приятных ощущений.
— Плохо себя чувствуешь — выпей таблетку. И не надо на меня срываться.
— Еще скажи, что ничего мне не сделал!
— Не могу, — хмыкнул блондин, проводя ладонью по изрядно отросшим волосам. — Сам я этого не помню, но, судя по тому, что рассказывал Бажен... Мы хоть предохранялись?
Я едва не поперхнулась воздухом.
— Нужды не было.
Далее следовала драматическая пауза. И лишь только когда Лорд стал нежно зелененького цвета, я продолжила:
— Мы с тобой не спали вместе.
— Ни разу?
Парень, кажется, опешил. А потом, раздраженно мотнул головой, словно стряхивая наваждение, и посмотрел на меня с явным недоверием. Мне стало противно. Не знаю, отчего. На его безмолвное «Почему?» отвечать не хотелось. Но я решила все же взять себя в руки.
— Не знаю. В твоей квартире постоянно кто-то обретался. Наедине мы только гуляли. Ты говорил, что не хочешь меня торопить и предлагал подождать. Я, опять же, повторюсь, тебе верила и ждала.
— У меня сейчас закипит мозг, — пожаловался Антон.
— У меня он кипит, не переставая последние пару месяцев. Так что поищи сочувствия у кого-нибудь другого. Ладно, дорогой, я пойду.
— Куда?
— К Бажену. Проситься домой. Если не прокатит, и он заупрямиться — требовать аспирин.
Да уж… сказать явно легче, чем сделать. Я хотя и знала примерно, где находится его комната, умудрилась дважды заблудиться в бесконечных переплетениях коридоров. А, главное, как назло не встречалось никого, кто бы мог мне подсказать дорогу. На пятнадцатой минуте блуждания по герцогской резиденции, мне в голову пришла идея о том, что создатели Критского лабиринта и сего сооружения были, если не родственниками, то братьями по духу. От размышлений на эту тему меня отвлекло тихое всхлипывание. Возле одной из дверей стояла щуплая девчушка лет пятнадцати и заливалась слезами.
— Что случилось? — я подошла к ней и положила ладонь ей на плечо.
— Я постели поменять должна-а-а, — пуще прежнего заревела она.
— И что?
— Не поменяю. Лорд экономке нажалуется и меня нака-а-ажут. А я не могу-у-у.
— Почему?
— Там она-а-а!
Пришлось сделать глубокий вдох и еще раз прояснить ситуацию:
— Это комната некоего лорда? Его в ней сейчас нет. Зато там сейчас какая-то женщина и она тебя не пускает?
— Нет там женщины. Там злобное демонское отродье.
— Кто?
— Чудовище.
Я просто в восторге от умений местных жительниц выражать собственные мысли. Нет бы, нормально объяснить, что произошло и кто ей мешает убирать? Разводит интригу. Была бы служанка постарше, я развернулась бы и ушла. Но бросать ребенка перед лицом неведомой опасности не хотелось. Может за дверью доберман сидит? Покусает еще.
— Ладно, пошли посмотрим на твое чудовище.
— Оно не мое, а лорда, — поправила меня девчонка.
Я не это ничего не ответила. Просто сделала пару шагов и толкнула дверь. Та бесшумно отворилась, являя нам светлую скромно обставленную комнату. Никого живого в ней не наблюдалось. Но стоило мне переступить порог, как у моих ног с утробным урчанием материализовалась здоровенная серая кошка. Горничная завизжала и выскочила в коридор, а я вдруг поняла, чья это комната. Но поверить в то, что это пушистое чудовище весом, килограмм в пять, было когда-то мелким найденышем мне тяжело.