Темная материя

Страуб Питер

— А где рисовать? — спросил Кроха.

— Рисовать там, где ему место. Все посмотрели на землю и нашли круг. Найдите круг. Он уже здесь. Мы просто обведем его, дабы убедиться, что завтра вечером найдем правильное место. Итак, ищите, искать всем: вы увидите его по мертвой траве, по пыли, глядите в оба, и он сам проявится. Если уж вы без моих наставлений нашли это место, круг вы точно отыщете.

— То есть вы хотите, чтобы мы искали?.. — спросил Кроха.

— Даю вам минуту. Когда минута истечет, все должны показать место, где надо рисовать круг. Итак, начали.

Старый Говард вгляделся

в страницы Л. Шелби Остина и вспомнил, как искал то, чего никто и никогда не смог бы найти. На неровной земле никакого круга, дожидавшегося, чтобы его обнаружили, не было. Спенсер ошибся, решил тогда Говард. Может, не во всем, конечно, не во всем, но в этом вопросе — о воображаемом круге — он, похоже, нес бред. Факт. Этого чертова круга не существовало. И он по-прежнему так считал. Ничто в книжке Л. Шелби Остина не могло заставить его передумать, впрочем, этому Л. Шелби Остину, автору «Лунных снов», все равно. Говард вспомнил, как смотрел на Миногу и не мог определить, насколько сильна ее вера в магический круг.

Ожидать можно было чего угодно. Минога собрала всю волю, чтобы сосредоточиться: наморщенный лоб, прищуренные глаза, напряженные плечи.

Минута давно прошла, когда Спенсер крикнул:

— Время!

Выметнулись три руки — его, Крохи и Кита Хейварда, каким-то чудом все показывали приблизительно на один и тот же участок земли. Мгновением позже все остальные, а среди них и Гути, присоединились к ним: четыре руки вытянулись перед своими бесчестными хозяевами.

Мередит Брайт взвизгнула:

— Я вижу его, Спенсер. Вон он.

Молодой Говард подумал: «Да она просто хотела его там увидеть, вот и все», в сотый, в тысячный раз старый толстый Говард в комнате отдыха подумал: «Прикидывалась. Как и я».

Ликующий Мэллон дал команду Крохе и Ботику начертить белый круг там, где, как он выразился, «верно подсказала им интуиция». Мальчишки достали из пакетов небольшие банки и широкие кисти и приступили к рисованию на земле. Мертвая и умирающая трава впитывала краску, но заметный белый след сохранялся. Земля, однако, сопротивлялась: краска скатывалась в грязные комки, пачкая кисти. Мэллон велел лить прямо из банок. А не хватит — завтра принесут еще. Медленно пятясь, Ботик и Кроха намечали контуры круга тонкими белыми струями и наконец остановились бок о бок и вытрясли остатки краски на землю.

— Отлично, — сказал Мэллон. — Теперь веревки.

Мальчишки достали веревки и сложили их петлями перед кругом. Они у нас будут, сказал Мэллон, главным образом как символы сдерживания, но если потребуется кого связать, он надеется, мальчики постараются приложить все усилия… Мальчики заметно нервничали и выглядели неуверенно, но кивнули.

— Свечи, — скомандовал Мэллон. — И спички.

Кроха и Ботик достали из мешков по белой восковой свече и коробке кухонных спичек для каждого участника, включая наставника.

Мэллон расставил свою свиту по заранее продуманной схеме и, как он сказал, в полном соответствии с канонами древней магии. Сам же занял место в центре, лицом к белому ворсистому кругу, спиной к заросшему травой склону. Как верные телохранители, стояли в десяти футах слева и справа от него Ботик и Кроха. Слева от Ботика Говард, Минога и Мередит Брайт выжидательно смотрели на Мэллона и на круг; Миноге и Мередит, по-видимому, было так неуютно

рядом, что обе старались держаться подальше друг от друга. Хейвард и Милстрэп заняли позицию справа от Крохи. По команде каждый должен был зажечь свечу. Сегодня они прорепетируют этот этап.

— Как только зажгутся свечи, мы будем хранить молчание столько, сколько я сочту нужным, — объяснял Мэллон. — Когда я почувствую, что пора, я начну декламировать на латыни. Это может быть что угодно — что придет мне в голову. Вы не поймете ни слова, и это замечательно. Так или иначе, сосредоточьтесь — на чем угодно, как получится. Вы тоже часть ритуала, и мне понадобится полная вовлеченность всех. Так что слушайте в оба, слушайте так, будто от этого — не исключено — зависит ваша жизнь.

Приступили к репетиции. Подняв незажженную свечу, Говард Блай внимательно наблюдал за своим героем и учителем: тот стоял столбом, не шевелясь, и торопливо произносил слова, которых Гути не понял бы, даже если бы Мэллон говорил громко, поскольку это были слова мертвого языка. Говард изо всех сил постарался сосредоточиться, не закрывая глаз. Пару минут спустя ему почудилось, будто к группе присоединяются незнакомцы. Не более чем ощущение, но слишком сильное, чтобы его отмести. Гути закрыл глаза и еще острее почувствовал присутствие невидимых незнакомцев. Один за другим, а потом по двое и по трое, они подходили к Мэллону и его последователям. Гути казалось, будто его постепенно окружает все больше и больше призраков. Однако призраками эти существа не были. Небольшая жирная свеча, которую он держал чуть выше головы, как будто начала гореть — он чувствовал трепет крохотного яркого язычка пламени. Невидимое открытым глазам, пламя воспринималось как реальное, не призрачное.

Говард знал, что незнакомцы — не люди. Одного такого он повстречал на Горэм-стрит. А Минога видела в девчоночьем туалете в Мэдисон Уэст. Существа ждали Мэллона и его группу на Глассхаус-роуд, но вместо того чтобы отпугнуть ребят, они погнали их к лугу. Сейчас они напоминали — дошло до Говарда — похожих на людей, ходящих на задних лапах собак в импозантных старомодных одеждах: войлочных охотничьих шляпах, норфолкских куртках, фраках, домашних жакетах, котелках, хомбургах [20] . Примерно половину стаи составляли вроде бы веймарские легавые, но большинство — бульдоги и ирландские сеттеры. Они очень напоминали зверей с плаката Миноги, только выглядели не расслабленными и раскованными, а мрачными и раздраженными. Гути было очень не по себе, поскольку он единственный видел этих существ, таких сердитых на всю компанию.

20

Мужская фетровая шляпа с узкими, немного загнутыми полями и продольной вмятиной на мягкой тулье.

Но с какой стати они загнали их на луг, как пастушьи собаки гонят стадо? Говард мог прочесть ответ в их настороженных позах: агенты, как называл их Мэллон, хотели видеть, как далеко зайдут люди.

Сам же Мэллон понятия не имел, что вокруг собрались собаки. От недавнего беспокойства не осталось и следа, он держался непринужденно, но был настолько возбужден, что казалось, еще чуть-чуть — и он задрожит. Говард испугался, что Спенсер Мэллон может разорваться пополам или воспарить и уплыть от него и никогда не вернуться.