Тёмная поэзия
Шрифт:
Кругом сплошные плюсы:
Мне кровушка по вкусу,
К тому же много
женщин среди нас.
Боюся я однако,
Что вдруг посадят на кол.
Осиновые колья
для нас не будь здоров,
Хотя не стану врать я,
Мне пофигу распятья
И не страшны
чеснок и серебро.
И хуй ли нам, вампирам,
Не править целым миром,
Хранителям традиций
и знаний вековых?
Ведь
Цари и президенты,
И только мы
живее всех живых!
Damian Mendes. Я
Рождён я в пене грозных вод,
Когда волна, ударив в скалы,
Вспенила мрачный небосвод
И Бездны траурной подвалы.
Я встал под именем Демьен,
Всегда храним собачей свитой,
Я под созвездием Овен
Рождён в душе волны разбитой.
Обломком страсти, гласом дна,
Мечтой запретной и коварной,
Меня ласкала темнота
Влекла прохладою нетварной.
В сиянье утренних небес
Я умер, но в ночи, – воскрес.
Damian Mendes. Одиночество
Мелодичные звоны бокала
Заглушают седое пророчество,
Ночь друзей у меня отобрала -
Подарила взамен одиночество.
И не важно, какого я племени,
Кто мой дед, каково моё отчество,
Лишь стучит молотками по темени,
Час за часом, моё одиночество.
Пусть печально проходят прохожие,
Пусть о власти мечтают высочества -
Я закопан во дни непогожие,
И придавлен плитой одиночества.
Damian Mendes. Смерть
Смерть бывает прекрасной,
Смерть бывает простой,
Страстной, страшной, ужасной,
Одинокой, больной.
Смерть приходит надменной,
Или хитрой лисой,
Или той, неизменной,
С острозубой косой.
Смерть и я ожидаю,
В тот, загадочный сон,
Я давно улетаю,
Я давно погружён.
Seol. Некромант
Здесь так тихо. Спокойные тени лежат
На ступенях старинного склепа,
И высокие травы о чем-то шуршат,
Много лет отмечая рассветы.
Только вечный покой. Ни добра нет, ни зла,
Для того, кто лежит погребенным,
Бесконечна забвения вечная мгла,
Только надпись на склепе все помнит:
"Здесь лежит славный воин, достойнейший сын,
Защитивший от зла светлый край сей.
Он погиб, заслонивши собой нас от тьмы,
Победив в страшной битве последней".
"Ты всю жизнь воевал, ты покой заслужил.
Отдыхай, ибо зло не воспрянет".
Что ж, забавно – он мертв, ну а я еще жив…
Вот и вход, полускрытый тенями.
Я вхожу в этот склеп, не склонив головы,
Я не знаю почтения к мертвым.
И коснувшись руками надгробной плиты,
Я смотрю в барельеф полустертый.
Под тяжелой плитой – побелевший скелет,
Смерть равняет героев и трусов.
Вот – ты мертвый лежишь, ничего в тебе нет,
Что могло б мои планы нарушить.
Кто был дорог тебе – тоже в землю легли,
За кого ты погиб – тех забыли,
Их могилы давно полыньей заросли,
Имена их засыпаны пылью.
А я выжил. Ты слышишь ли, славный герой,
Как сейчас над тобою смеюсь я?
Очень скоро ты тоже почувствуешь боль,
Боль бессилья, увечья, безумья…
Из безвременья тьмы мне послышался стон,
Даже в смерти герой понимает:
Кто вошел в его склеп – как он жив и силен,
Тот, кто череп его подбирает.
Tanda. Гимн пламени
Здравствуй, пламя! Жарко, юно,
Очаровывай, мани!
Ты, что породило струны -
Дивной музыке сродни.
Ты во тьме рисуешь знаки
Азбук всех и чисел всех,
Хлебом обращаешь злаки,
Даришь силу, даришь смех.
Мощно, радостно и властно
Зажигаешь страсть в крови,
Так же дерзко и прекрасно,
Как огонь земной любви.
Пусть священник всласть токует,
Лжёт про ад, пугая чернь:
Кто таким тебя рисует -
Глупый, слабый, жалкий червь!
Помним: на кострах сжигали
Книги и еретиков.
Быть из пепла урожаю -
Мыслей свет во мгле веков.
Ослепительность, античность,
Зевс, Озирис, Люцифер,
Гордость, ум, отвага – личность!
–
Пламя дальних, ближних сфер,
Навсегда останься с нами,
От невежества храня!
Смейся, пламя! Вечно пламя
Прометеева огня!
Tanda. Вавилон
Здравствуй, мой Вавилон! Город марева, южного жара,
Город каменных профилей мудрых царей и зверей,
Грохотанья повозок, немолчного ора базара,
Мудрых свитков, бордовых гранатов в тенистом дворе.
Проклинали рабы тебя, злобно шипели: "Блудница!" -
Ты отряхивал прах их, при жизни сошедших во прах.