Темная сестра

Джойс Грэм

— Ну же, Эш! Ощути дождь между пальцами ног!

— Да ведь гребаный холод! — возразил он.

Но она уже подбежала к нему и стаскивала с него свитер через голову. Парочка с хохотом повалилась на землю, катаясь по мокрой траве. Мэгги встала и снова пустилась в пляс. Вдруг, по-видимому, из-за камней сверкнула слабая вспышка. Эш встал и уставился в темноту.

— Ты что-нибудь видел, Эш? — спросила Мэгги, затаив дыхание.

Она положила свою ладонь на руку Эша.

Он продолжал всматриваться в черную

мглу.

— Боюсь, что последняя вспышка — это не молния.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю.

33

Наступил день слушаний об опеке. Обе стороны посетили уполномоченного по правам ребенка, и обе пришли к выводу, что уполномоченный по правам ребенка настроен против них. Был составлен соответствующий отчет, а потом назначена дата слушаний в суде. Собираясь в суд, Алекс отряхнул пыль с единственного имеющегося у него костюма и повязал галстук удушающим крошечным узлом. Мэгги, как обычно в таких случаях, переусердствовала с косметикой и надела туфли на высоких каблуках.

На стороне Алекса выступал Бриггс, а на стороне Мэгги — Монтегю. Мортон Бриггс излучал спокойную уверенность в себе, которую Алекс не мог разделить. Элис Монтегю изо всех сил старалась улучшить настроение Мэгги.

— Судья Беннет — это очень хорошо для нас, — пояснила она.

Каждая из сторон была представлена своему барристеру и смогла переговорить с ним, так что к десяти утра все были уже в полной боевой готовности.

Когда суду был зачитан отчет уполномоченного по правам ребенка, не дающий перевеса ни одной из сторон, Элис Монтегю, сидевшая рядом с Мэгги, шепнула ей на ухо:

— Похоже, ваш муж никого не приглашает в качестве свидетеля. Как думаете, почему?

Мэгги пожала плечами. Она даже не догадывалась, имеет это какое-то значение или нет. Сама она пригласила няню — та, несмотря на сложности последнего времени, дала обещание подтвердить, что Мэгги хорошо выполняет родительские обязанности. Больше всего Мэгги опасалась, что Алекс притащит сюда Аниту Сузман: та бы, уж конечно, поведала суду, какая Мэгги плохая мать; но Алекс, по-видимому, решил, что можно обойтись и без свидетелей.

Независимо от того, как Алекс выглядел, происходящее вовсе не давало ему повода для радости. Ему было неловко из-за тех поступков, которые он совершил со времени получения судебной повестки, а еще больше его тревожили возможные последствия этих действий. Но Мэгги начала первая. Это она избрала судебный путь. Алекс просил, взывал к ней и умолял, но она была непреклонна.

Да будет так. Однажды Алекс даже произнес эти архаичные слова вслух — эту клятву, звучавшую с библейской убедительностью. Да будет так.

Алекс решил, что настал подходящий момент снова взять все под контроль. В последнее время почва ускользала у него из-под ног, но теперь он опять встанет у руля. У него было жуткое чувство, что сила Мэгги (он только теперь начал осознавать ее силу — женскую, расточительную, непокорную) находилась на подъеме, и направление у нее было одно — разрушительное. Он знал, что нужно встретиться с ней лицом к лицу, вооружившись холодной, твердой логикой. Он видел, как ломкие, мужественные границы закона могли послужить ему, а не ей.

В конце концов, это Мэгги решительно вступила на такой путь, где они с Алексом могли бороться на равных. И он собирался бороться за дом и детей всеми возможными способами. Нет, радости это ему не приносило. Чего уж там — это его совсем не радовало. Но он отключил эмоции и забыл о своих переживаниях, чтобы пристально изучить правила игры.

А правила игры таковы, что иногда они наследуют первоначальным причинам, из-за которых разгорелся весь сыр-бор. Вскоре Мэгги осознала, почему Алекс не позаботился о свидетелях; поняла это и Элис Монтегю. Барристер Алекса предъявил большую картонную коробку с коллекцией баночек, бутылочек и мешочков с травами.

— Ваша честь, — обратился барристер к судье, — здесь у нас коллекция трав, растений, масел, благовоний — все они сомнительного медицинского свойства, — собранных миссис Сандерс, когда ею овладели идеи целительства, колдовства и других практик, каковые я могу определить исключительно как оккультные.

Мэгги почувствовала, как напряглась сидевшая рядом с ней Элис Монтегю. Алекс врал, когда говорил, что сжег все ее травы. Мэгги посмотрела на него, но он глядел прямо перед собой. Судья, до того не сказавший ни слова и как будто не слушавший, снял очки, словно благодаря этому жесту он мог лучше разобраться.

— Оккультные? — уточнил судья.

— Да, ваша честь, оккультные. По-видимому, миссис Сандерс нашла старый дневник, написанный некоей эксцентричной особой — предыдущей обитательницей их дома. Миссис Сандерс настолько увлеклась странными снадобьями и методами лечения, предложенными дневником, что начала ставить эксперименты на собственных детях.

Судья снова надел очки и пристально посмотрел на Мэгги. Потом начал рыться в картонной коробке, почти театрально принюхиваясь к некоторым из банок.

— Вы женаты, не так ли, мистер Бойерс? — поинтересовался он у барристера Алекса.

— Как известно вашей чести.

— И разве у вашей жены на кухне нет набора приправ?

— Конечно же есть, ваша честь, но...

— И вы стали бы утверждать, что это обстоятельство делает ее недостойной матерью ваших детей?

— Конечно нет, ваша честь, хотя должен сказать...

— И вам никогда не случалось натереть листом щавеля ожог от крапивы, мистер Бойерс?

— Безусловно, случалось, хотя...