Темная сестра
Шрифт:
— Конечно. Я знаю. Но, может, все-таки подумаешь об этом, а?
— Я подумаю. Между прочим, мы кое-что нашли. Думаю, тебе стоит посмотреть.
Они выкопали часть свинцовой трубы, находившейся внутри круга с кинжалами. Труба почти развалилась, но пока что еще была одним куском. Удалось раскопать около трех дюймов.
— Она старая? — спросила Таня.
Алекс пригляделся к побелевшей от окисления поверхности трубы.
— О да, — сказал он. — О да. Давайте-ка ее вытащим.
— Подвезешь меня, если я соглашусь зайти сегодня вечером? — спросила Таня.
— Я по-прежнему хотела
Похоже, посетительница не собиралась уходить, и Мэгги никак не могла придумать, как от нее избавиться.
— О каких вещах?
Анита махнула рукой в сторону полок.
— Вот об этих. О гербализме. О талисманах.
— И что же ты хочешь узнать?
— Много чего. Например, как привлечь кого-то, а как оттолкнуть. Как узнать, о чем думает другой человек.
Мэгги посмотрела на нее. Аниту мучил какой-то вопрос, который она очень хотела задать, но явно не могла. Казалось, она ждет, что Мэгги сама заведет разговор. Что ж, она могла ждать и дальше.
— Узнать об этом не так просто.
— Но тебе-то кое-что известно.
— Совсем мало.
— Не вешай мне лапшу на уши, Мэгги Сандерс. Видишь ли, я тоже не лишена интуиции. — В глазах Аниты сверкнули искорки. — Я знаю, что ты делаешь.
Смех Мэгги был точно серебряный колокольчик у входа в магазин.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Алекс — это одно дело. Билл — совсем другое. Держись от него подальше.
Мэгги уронила то, что держала в руках, и обернулась.
— Анита, может, все-таки объяснишь, что ты имеешь в виду? А то я в недоумении.
Но Анита, даже если и собиралась объяснить, не получила такой возможности — ровно в эту минуту в лавку вошел Эш.
— Добрый день, дамы, — сказал он своим фирменным, слегка ироничным тоном.
Мэгги познакомила их с Анитой.
— Я подозревала, что должен быть кто-то еще. — бросила Анита, собираясь уходить.
— Простите? — не понял Эш.
— Кто-то третий.
Эш посмотрел на Мэгги, потом снова перевел взгляд на Аниту.
— Наверное, колдуете вместе? Какая же я глупая — все с вами ясно. Что ж, это мило, но мне нужно идти.
Анита повернулась и вышла из магазина.
Эш посмотрел ей вслед.
— Любовница Алекса, — сказала Мэгги.
— А, — откликнулся Эш, словно этим все объяснялось, — Сексуальная особа.
— Да, некоторым так кажется, — парировала Мэгги.
Она показала ему несколько новых талисманов.
30
Мэгги не оставляла попыток убедить Эша полететь вместе с ней, но он упорно сопротивлялся. Кроме того, она пыталась добиться от него рассказов о его собственном опыте полета, но он только повторял, что у разных людей это происходит по-разному и что свой опыт ему меньше всего хотелось бы повторять.
И Мэгги его понимала. Результатом ее недавних усилий стало отравление. Хотя она и приняла меры предосторожности, ей потребовалось двое суток, чтобы полностью оправиться от последствий полета. Тошнота, головные боли, ночная потливость и проблемы с кишечником были суровой платой. И все же Мэгги не сомневалась, что в целом подготовилась правильно. Единственное, к чему, как ей казалось, можно было придраться, так это к подготовке ее сознания: ей не удалось трансформировать ядовитые свойства летательной мази. И о том, как это сделать, Мэгги надеялась узнать у Эша.
Иногда Мэгги ночевала у Эша, хотя и не слишком часто. Однажды ночью она совершила ошибку, приложив огромные старания, чтобы излечить Эша от импотенции. Это предприятие не увенчалось успехом. Она массировала его, щекотала острыми ногтями, облизывала проворным языком с головы до ног — все безуспешно. Хотя Эш делал вид, что это не так, она знала: он в полном оцепенении. Она добилась только того, что его муки усилились еще больше.
Ремесло она пока что держала в резерве. Старая Лиз снабдила ее четкими инструкциями на этот счет, и Мэгги слишком боялась, что и ремесло не поможет достичь результата. И все же она продолжала пытать Лиз на предмет использования летательной мази. Ее подстегивало сильнейшее любопытство, но она боялась заниматься этим в одиночестве. Когда Эш отказался ей помочь, Мэгги обратилась к дневнику, где обнаружила еще одну запись Беллы, посвященную полетам. Эта запись ничем не помогла Мэгги, а только усилила ее тревогу:
Прошлым вечером я снова летала и осталась жива, но насилу уцелела, благодарение Гекате, и прежде чем получить необходимое, я лишилась чувств. А. принудила меня к этому, хотя я была совсем не в настроении. Почему я позволяю ей меня запугивать? Я избавлюсь от А., если найду способ. Я уничтожу ее, мою темную сестру, так тому и быть. И хотя я не чувствую недомогания, поскольку весь ритуал изгнания был правильный, руки у меня все еще трясутся из-за того, что я видела.
Теперь я хотя бы кое-что знаю об А., потому что я видела ЕЕ темную сестру, и темную сестру ЕЕ темной сестры, и так далее, все они выстроились в ряд, как будто связанные боярышником или чем-то в этом роде — я не могла разобрать. Но с этим покончено, и больше я не полечу, нет.
Мэгги сочла, что Белла была довольно нерешительной ведьмой, поскольку через несколько дней сделала совсем другую запись:
Я снова летала прошлым вечером, хотя и говорила, что не буду летать и не собиралась летать, но А. снова пытала пытала пытала меня из-за того, что я не МЕНЯЛА ОБЛИЧЬЕ и что не использовала летательную мазь три раза в течение одного месяца, и поскольку она приболела, но в целом была в порядке — луна то есть, — я все-таки согласилась полететь. А. на время оставила меня, ведь она знает, как я отношусь к ней в последнее время.
А. говорит, что я недостаточно осмотрительна, и считает, что придется за это платить. Но все уже не так, как было раньше.
Толку от этих записей было мало, если не считать интригующих отсылок к ритуалу изгнания. В дневнике уже упоминалось изгнание — по крайней мере один раз, — а еще речь шла о том, чтобы «сохранить от злобы демонов». Мэгги пришла к выводу, что демоны — это и есть то недомогание, что она испытала, и решила поинтересоваться об этом у Эша.
— Не спрашивай меня. Наверное, она говорит о ритуале изгнания демонов.
— А что это за ритуал?
— Я не собираюсь тебе о нем рассказывать. Это только подтолкнет тебя уйти прочь и сделать что-нибудь опасное.