Темная сестра
Шрифт:
— Говори.
— Она просила меня сказать тебе следующие слова. Ты слушаешь, Аннис? Она попросила меня сказать тебе: «Я Мэгги. Я избавлю тебя от уздечки времени».
Глаза Аннис распахнулись. Она медленно повернула голову и посмотрела на Де Санга. В ее глазах замелькали искры огня, но впервые в них также отразились потеря, растерянность, сомнение, боль. Она задрожала. Начинался припадок — бессмысленный финал всех этих долгих сеансов.
— Не убегай, Аннис! Не убегай!
Он боялся, что она просто спрячется, уйдет от конфронтации, которую он так тщательно готовил, спрячется за своим припадком. Ее дыхание уже участилось, а глаза закрылись.
— Не закрывай глаза, Аннис. Посмотри
Она снова пришла в чувство.
— Нет.
Поведение Аннис изменилось. Она хотела защитить Мэгги.
— Ты сама это сказала, Аннис! Я священник. Я прикажу, и ее уведут!
— НЕ ТРОГАЙ ЕЕ!
— Я сожгу ее. Я прикажу, чтобы ее зарыли заживо, Аннис!
— ТОЛЬКО ТРОНЬ ЕЕ!
— Ты ведь только поэтому до сих пор здесь! Если мы убьем ее, то сможем убить и тебя!
— НЕ НАДЕВАЙТЕ УЗДЕЧКУ НА СЕСТРУ! НЕ НАДЕВАЙТЕ УЗДЕЧКУ НА СЕСТРУ!
— Тогда расскажи Мэгги! Ради всего святого, расскажи ей «Колыбельную смерти»! Расскажи ей!
— Я не могу. Разве ты не понимаешь, что я не могу?
Она кричала. Плакала и кричала.
— Ты можешь, Аннис! Ты хочешь! Она избавит тебя от уздечки!
— Она не может! Она не может!
— Но почему? Почему?
— Потому что потому что потому что МЭГГИ НЕ ДЕВУШКА!
Де Санг был как громом поражен. Мэгги убедила его, что Аннис готова открыть тайну. Она была абсолютно уверена. И он решил, что это действительно может произойти, если только ему удастся убедить Аннис. Внезапно Де Санг почувствовал себя раздавленным, побежденным. Не девушка. Впервые он понял: дело не в том, что Аннис не хотела передать цепь Мэгги: она попросту не могла. В представлении Аннис «Колыбельная смерти» могла быть передана только девственнице. Спектакль был разыгран, но, увы, провалился. Де Санг даже не знал, существуют ли на самом деле «Колыбельная смерти» или «Поющая цепь». Лабиринты расстроенного сознания выдали очередной кульбит, сделав так, что решение оказалось недоступным. Она была вне досягаемости. Де Санг потерпел неудачу.
У него за спиной тихо отворилась дверь. Де Санг повернулся и увидел, как в комнату входит женщина. Он подумал, что ей, должно быть, около восьмидесяти лет. Ее лицо было покрыто морщинами забот, волосы седые, стального оттенка; складки кожи, точно бородка у индюка, свисали с подбородка. Она опиралась на палку, но двигалась легко и плавно. Де Санг догадался, кто это.
Это была Лиз. Перед ней, застенчиво щурясь, шла Эми. Рука старухи, похожая на птичью лапу, крепко вцепилась в плечо девочки. Не обращая внимания на Де Санга, Лиз подтолкнула Эми к креслу. Взгляды женщин встретились. За окном начинало темнеть.
— Я привела тебе одну из нас, — сказала Лиз.
— Нет, — возразил Алекс, нерешительно мнущийся у двери.
— И все будет хорошо, — сказала Лиз.
Воцарилась тишина.
Лиз наклонилась к Мэгги и ласково заговорила:
— Это подарок. Она избавит тебя от уздечки. Давай, старушка. Ты в свой черед. Я — в свой. А она — в свой.
Мэгги вздрогнула от этих слов Лиз. Потом посмотрела на Эми глазами прозрачными, как голубое стекло.
— Уздечка времени, — пробормотала она и едва заметным жестом подозвала Эми. — Подойди ко мне.
Эми оглянулась на Лиз. Ей было страшно.
— Иди к ней. — сказала старуха. — И помни, что я тебе говорила.
Лиз легонько подтолкнула девочку, а сама отступила назад.
— Ну? — обратилась она к Алексу и Де Сангу. — Чего ждете? Убирайтесь — это не для вас.
Но ни Алекс, ни Де Санг и не думали двигаться с места. С ноги на ногу переминался и Эш, доставивший старую Лиз по приказу Мэгги. Алекс попытался протестовать.
— Вон! — завопила им Лиз. — Вон!
Они в испуге ушли, и она закрыла за ними дверь. Потом заняла позицию у входа, точно часовой.
— А вот теперь, — сказала она, — ты получишь свой подарок. И путь свободен.
Эми покосилась на Мэгги. Она все еще боялась ее.
Девочке казалось, что это не ее мать. В ее чертах просматривалось другое, более старое лицо, лицо врага. Но и оно смягчилось. Эми увидела в этом лице боль, и печаль, и страдание, и тягу к мести, которая только мучила ее самое. Эми ничего из этого не понимала, но многое чувствовала. Заглянув матери в глаза, она снова увидела непроницаемое голубое стекло, а за ним — реки льда, текущие, замерзающие, тающие, снова замерзающие, текущие вновь. Мать взяла левую руку девочки и крепко схватила ее за средний палец. Немного помолчав, заговорила нараспев:
— Мою темную сестру звали Стелла. А ее сестру — Селинда. Ее Изабель. Ее Лизабет. Ее Джин. Маргарет. Сисс. Энни. Ее Пег. МайраРутРовена. ХейзелБессЭлла. Мелузина и Мэг. ГретаКлараАлвин. КориннаФредаМалекинУльрика. ДжеаннАмелияМиколМогЭлфредаМина. ЭрикаИзольда. ЭйлианМюриэлГвинетМорган. РонвенЭна-БриджедШелинганМойраКатти. Уна. Ее Триам. Молли-ГластиБудКирреКайтБритМэвШина. Этна. ЭтайнРоанниЛианнон. КерридвенФуамнах и АнанФионн. Нуала. Садб и Лорреак [6] . И Алетейя, пришедшая из-за великого моря... [7] Вот эта цепь. Теперь она твоя, и ты должна запомнить. Много имен. Но ты запомнишь их все. Потому что это «Поющая цепь». Она из самых глубин памяти.
6
Алетейя в античной философии обозначала «истину», «открытость», «непотаенность» (впоследствии термин взят на вооружение М. Хайдеггером). В данном контексте речь, по-видимому, идет о схожести способов познания мира у древних греков и кельтов — в противовес догматизму и закрытости христианского Средневековья.
Рука матери сжалась вокруг среднего пальчика Эми. Холодные реки высвободились из-подо льда.
— А теперь передай ей песню, — подстегивала Лиз. — «Колыбельную смерти». И будешь свободна.
Мэгги вздохнула, пробежала языком по губам и вздохнула снова.
— Давай, девочка, — торопила Лиз, — вытолкни ее.
В то же время старуха была терпелива, точно призрачная, непостижимая акушерка у постели роженицы.
Мэгги подозвала Эми и сильно поцеловала ее в губы. Затем откинулась назад и уставилась в потолок. Потом запела — так тихо, что Эми приходилось напрягаться, дабы расслышать слова, которые ничего не значили, но забыть их было невозможно.
Смерть малютку заберет Сколько мама слез прольет В свой черед Все — ничто в Ее руках Обратится чадо в прах В свой черед Мертвецы лежат в тени Правду знают лишь они В свой черед Чтобы только жил малыш Все отдашь и всем простишь В свой черед Чадо новое в пути Ведьму с миром отпусти В свой черед