Темная сторона города (сборник)
Шрифт:
– И вы боретесь за восстановление экологического равновесия.
– В современных терминах – да. И всегда боролись. То есть раньше мои предки не задумывались над тем, как все это происходит, им достаточно было природной связи со здешней землей и водой. Но в эпоху Просвещения они стали задумываться о том, как действует этот механизм.
– И тогда они построили эту усадьбу.
– Да. Вы, разумеется, должны были догадаться, что она выглядела так из-за барских причуд. Каждая часть притягивала силы сторон света, отсюда такой внешний стилистический разнобой… Но главное было не в этом. Хранители должны были
– То есть жертвы…
– Все обстояло как раз наоборот. Родня не могла простить этим избранным посредницам то, что они приобретали определенную силу. И власть. Их не любили, нас боялись… но благоденствовали за наш счет. Короче, из-за катастрофических событий последнего столетия механизм разладился. Вы сами видите – земля, вода, воздух отравлены. Мы попытались это исправить – и не получилось. Попытка вернуть силу через восстановленную усадьбу не удалась. Вероятно, где-то мы ошиблись в расчетах. Поэтому нам пришлось выйти на вас.
– Ну, зачем вам нужна была Соня – это ясно. А я? Юную деву я вряд ли смогу заместить.
– Не обязательно конкретно вы. Кто-то вроде вас. Человек, проработавший в этой конторе как можно дольше. Или вы правда думаете, что многолетний контакт с этими силами никак на вас не сказался?
– Ох. Заразился воздушно-капельным путем? Вынужден вас разочаровать. Мои контакты с непознанным в основном сводились к сидению за столом: за бумажками – в прежние времена и за компьютером – в нынешние.
Пока они шли, Нерыдайлов оглядывался по сторонам, надеясь подметить какие-то ориентиры. Свет фонарика метался по стенам, под ногами хлюпало.
– Если вы рассчитываете бежать, заранее предупреждаю, коридор разветвляется многократно, прямую дорогу знаем только мы. К тому же без света вам придется еще труднее. Нет, в конце концов вы, вероятно, выберетесь. Но проблуждаете долго. А нам только того и нужно, чтоб вы подольше пробыли под землей. Но лучше все же это сделать в пещере. Там и суше, и красивей, и поговорить будет с кем.
– Если я вас правильно понял, вы собираетесь держать нас в пещере, пока в нас не проявится та самая сила, что позволит вам очистить озеро и улучшить… хм… экологическую обстановку.
– Мы ведь тоже осведомлены о «феномене 1 апреля». Так что это должно произойти в течение ближайших часов… в крайнем случае суток. Потом мы вас отпустим. Если вы сами пожелаете уйти.
– А если эта сила никак не проявится?
– Вы ведь сами сказали, что за вами пришлют людей из столицы.
Жизнь кое-чему научила Нерыдайлова, в том числе – никогда не спорить с психами. Особенно с психами, уверенными в своей правоте. Он благоразумно промолчал. Зато подала голос надолго умолкавшая Людмила.
– Подходим, – сказала она.
Под ногами уже не хлюпало – хрустело.
Луч, направленный в стену, выхватил голубовато-серую глыбу с темными прожилками.
– Осторожнее. Тут проход узкий.
Ну что, подумал Нерыдайлов, хотел увидеть Палласову пещеру
Он не был особенно впечатлен, пока они пробирались. И не только из-за того, что было неудобно протискиваться, а палласов мрамор, пусть и не был настоящим мрамором, источал холод, и боязно было поскользнуться. Те красоты, что он видел на сайте, может, и не были достигнуты за счет фотошопа, но снимали с хорошей подсветкой, здесь же в распоряжении был только фонарик Людмилы, и тот цветной алебастр с преобладанием золотистых тонов, что расписывали историки, сейчас по преимуществу выглядел серым.
– Здесь были залы, – несколько извиняющимся тоном сказала Людмила, словно вспомнив о своей роли сотрудницы турфирмы. – И природные, и вырубленные в породе. Но после взрыва своды обрушились…
– Зато лабиринт предельно усложнился, – добавил Бельский. – Чтобы пройти через него, нужно иметь или карту, или достаточный опыт.
Он считает, что отсутствие карты помешает Соне сбежать? Плохо он знает Соню. Или… он ведь говорил, что ее охраняют. Наверняка у них есть еще люди, иначе они не могли бы осуществить свой план… даже если запудрили мозг своим спонсорам на предмет восстановления усадьбы и экскурсий в пещеру.
Они вывернулись из-за очередного каменного столпа и оказались в том, что можно бы назвать залом, если бы перспективу не сбивали валуны. Когда по ним скользил луч фонаря, мерещилось, что они и впрямь брызжут россыпью искр, тут старые авторы не наврали. Приходилось щуриться. Привыкать к смене света, тьмы и мерцания. Поэтому Нерыдайлов не сразу увидел Соню.
Она не была ни связана, ни скована, просто сидела, прислонясь спиной к одной из алебастровых колонн. Куталась в шубку. Хорошо, что образ дуры-блондинки подразумевает шубку, иначе она бы не выдержала пещерного холода. Впрочем, ей все равно пришлось плохо – даже если ее не били и не пытали. Вид у нее был замученный – такой приобретет любая женщина, даже самая молодая и полная сил, если ее сутки продержать в темноте и холоде. Но в целом пугающего впечатления она не производила – Соня как Соня, только продрогшая, осунувшаяся и ненакрашенная.
А вот то, что сидело неподалеку от нее…
– Я думал, они все передохли… – сказал Нерыдайлов.
– Как видите, не все.
Соня подняла голову.
– Привет, шеф. Вы все-таки попались на их удочку.
– Ничего, Соня. Вместе веселее.
Существо повернулось и оскалилось, обнажая зубы, напоминавшие иглы. Нет, скорее сапожные шилья.
– Осторожнее, – предупредил Бельский, – чупакабра, хоть и невелика, может причинить значительный вред.
– Вы тоже называете их чупакабрами?
– Раньше их называли слугами хозяина озера. А теперь… название дурацкое, но прижилось.
– Значит, они появлялись и раньше.
– Вы настоящий ученый, – с уважением сказал Бельский. – Ничто не может победить ваш исследовательский интерес.
– Ну, какой я ученый, так… статистик.
– Так вот, отвечая на ваш вопрос: согласно нашим данным, слуги бывают разные. Чаще упоминались водоплавающие – именно они отвечали за очистку водоемов. Думаю, как раз их упоминает Герберштейн. А эти – что-то вроде санитаров леса и охранников.