Темная сторона России
Шрифт:
Итак, мы подобрались обратно и затаились. Ветер дул в нашу сторону, так что мы даже не боялись спугнуть тварюшку. И она пришла, или он пришел. В общем, из леса показалось мохнатое существо на кривоватых лапах, сантиметров шестьдесят в холке, а сзади болтался хвост. Если вы еще не поняли, о ком я говорю, то сообщаю: это была росомаха. Самая мерзкая, хитрая, двуличная зверюга, которая не побоится сцепиться за кусок еды даже с мишкой. И не побоится вовсе не потому, что такая сильная, а просто потому, что мозгов нет. И еще она, как скунс, выпускает что-то столь вонючее, что с ней предпочитают не связываться ни рысь, ни даже волки, если их меньше пяти. И вот эта тварь повисла у нас на хвосте. Теперь каждый из нас понимал, что спокойные деньки до людского жилья
— Так, народ, хоть и как фрики будем выглядеть, но, пока эта тварь за нами шагает, давайте-ка каски на головы и спасжилеты на себя. Какая-никакая, а защита, если у тварюшки ум за разум от голода замкнет. На ночь несколько долгоиграющих костров по кругу и, как прошлой ночью, дежурства. Пока до людей не дойдем.
Димка первым подал пример, и скоро мы все выглядели как бог знает кто. В разгрузках, сверху спасжилеты, рюкзаки и в касках. М-да, точно фрики!
Весь день тварь мелькала в тридцати — сорока метрах от нашей группы, то появляясь, то пропадая. А потом к ней присоединилась вторая. И вот это было уже серьезно! Макс пальнул по одной из росомах, которая рискнула приблизиться метров на десять, из ракетницы, но не попал. Жаль. К тому моменту, спустя уже пять часов, мы перестали воспринимать их как милых животных. Ну вот представьте: за вами в течение всего дня бочком скачет некое существо, которое до этого сожрало ваши запасы, о котором ходят истории как о самом опасном хищнике и которого боятся даже волки и медведи. Представили? Ну и как вам?
А уж когда мы остановились на привал, и эти зверюшки стали мелькать по краю поляны, мы поняли, что так или иначе от них надо избавляться. Понятное дело, что наши пневматические пуколки их только разозлят. Хотя-я, как размечтался Юлик, если попасть в глаз. Ну, в общем, понятно, что это был не вариант.
Арбалет? Но это тоже должно быть точное попадание. Яд? Какой? У нас с собой только таблетки для обеззараживания воды.
После обсуждения ситуации стало просто страшно ложиться спать. Как ночевать, когда рядом — эти твари? Загрызут и костей не оставят. Так, на всякий случай, для эрудиции: эти жЫвотные сжимают зубки с такой же силой, как если на вас надавят девятьсот килограммов веса. Представьте теперь, как почувствует себя ваша нога, если ее сжать с такой силой. Представили? А теперь поняли, как ночевать, зная, что такая тварюшка поблизости ждет и уже прокручивает в своем скудном умишке сцены, как она вас схомячит?
— О, придумал, — возбужденно вскочил вдруг Юлик. — Я придумал, что надо сделать! — Он аж заметался по полянке.
В общем, к ночи мы готовились по-взрослому. Развели несколько долгоиграющих костров вокруг лагеря из трухлявых бревен. Протянули по кругу сигнальную веревку с колокольчиками. Каждый держал рядышком свое оружие — кто арбалет, кто пневматику.
А за пределами охранного круга положили килограмма два рыбы мелко накрошенной. А теперь — БИНГО, которое придумал Юлик! Мы распили для сугрева и храбрости, бутылку водки, а что не выпили, то перелили во фляжку. А бутылку разбили и при помощи камней мелко-мелко накрошили стекло. Смешали с перемолотой в фарш рыбой и оставили это угощение нашим тварюшкам. Пока мы готовили лагерь к обороне, Юлик подстрелил четырех каких-то весьма упитанных птичек. Кто это был, мы так и не разобрались, но зато вкусно поели, а потом внутренности и кости также смешали с толченым стеклом и положили на другой стороне поляны.
Дежурили опять час через час. Ночью ухал филин и наводил страх. Пару раз слышалось ворчание и чавканье. Да, забыла сказать: все шмотки мы опять отправили в кроны близстоящих деревьев.
Утром нас разбудил не будильник и не дежурный, а. громкий детский плач. Точнее, два. Казалось, мы попали в приемное отделение больницы Раухфуса, куда привозят по скорой болезных детишек. Плач не утихал.
Глюк, подумали мы! Призраки, уфологические штуки, летающая тарелка, водка, купленная в Ё-бурге, бредячка туриста, местный леший. Все! Фантазия иссякла.
Собрались, подожгли ветки. Пошли на плач. Тварюшка лежала на земле и плакала. Плакала жалостливо, на грани стона. Ей было так плохо и больно, что нам стало стыдно за то, что мы сделали. С другой стороны поляны была та же история — со второй зверюшкой.
Димка выставил перед собой арбалет и, держа в другой руке нож, подошел поближе. Зверь продолжал плакать. Эти глаза ни я, ни кто другой из нашей команды не забудем никогда. На нас смотрел обиженный ребенок. Смотрел и плакал.
И вот, когда Дим нагнулся, чтоб закончить его мучения, зверь взметнулся, как пружина. Бросился с рыком, с ненавистью, с последним желанием убить.
Отпрянуть Димка не успел. Эта тварь рванулась и, пропахав по всей Димкиной груди когтями, замертво свалилась на дерн. А сверху свалился Дим. Спас-жилет, и разгрузка, и футболка были разорваны в клочья, тело пропорото непонятно насколько. Крови — немерено. Финиш!
— Дима, Димочка, скажи что-нибудь!
— Эй, Дим, ты как?
— Дим, помоги, я тебя ровненько положу. Бля, да что вы стоите, помогите мне! — сорвался Мишка.
— Миш, стоп! — гаркнула я. — Подожди. Не трогайте его. Смотрите, чтоб вообще не шевелился!!
Я метнулась к своему рюкзаку и достала то, что помнила еще из своей юности. Итак, скальпель, зажим (на всякий случай), корнцанги — две штуки, викрил. Причем викрил «копейка» (для тех, кто в танке: викрил № 1, иначе «копейка», применяется при операциях на слизистой рта, то есть это весьма тонкий шовный материал. Но другого у меня просто не было), спирт, спички, стерильные марлики. Простыню из палатки пропитала водкой и разложила на земле.
— Начали, — говорю. — Юлик, Мишка, сейчас осторожно снимаем Дима с тварюшки и перекладываем на простыню. — Я осмотрелась, вспоминая, что надо еще. — Ленка, Марин, вы к котелкам, греть воду. Быстро! И потом несем всё сюда. Йолка, так, ты лезь в мой рюкзак, достань, плиз, из аптечки таблетки пенициллина и стрептоцида и — тоже сюда.
Еще — ксефокам. И еще противорадиационную аптечку — это такая оранжевая коробочка размером с портсигар. Там срок годности закончился, но противошоковое все равно должно подействовать. Так, теперь ты, Мишка, Дима под плечи берешь. — Мальчишки осторожно начали приподнимать Дима. — Юлик, ты под попу — и аккуратненько на простыню, а я посмотрю, что можно сделать.
Диму повезло! И «повезло» — еще мягко сказано, потому что эта тварь пропорола кожу, жир и лишь чуть-чуть задела грудные мышцы.
Когда я затампонировала рану и увидела это, мне захотелось просто рухнуть от облегчения, потому что, по большому счету, это означало, что Димка будет жить! Нет, не так я объясняю. Просто вдруг, когда я увидела под мешаниной тряпок и крови, что все не так уж и страшно, — сразу навалилась усталость.
Малодушие, страх, неуверенность? Да!
Потом были промывки раны, заливки, снова промывки. Затем — промывки на всякий пожарный, шитье и опять промывки, и присыпки, и бинтование-пеленание. Но я не была уверена в себе. Я делала это первый раз в жизни и руководствовалась только бабушкиными рассказами о военном госпитале и лекциями в мединституте. Если честно, я просто не знала, что делать, и вспоминала анатомический атлас, чтоб только не навредить. И понимала: то, что эта лесная тварь не выпустила Димке кишки, — это огромная удача, потому что иначе в этих условиях мы точно не могли бы его спасти. И дотащить до больницы тоже не смогли бы. Наконец я сшила края раны, присыпала бетадином и положила сверху марлю, закрепив пластырем.