Темная сторона Швеции (сборник)
Шрифт:
Крик сорвался с губ Лени в тот момент, когда руки ее выпустили балконные перила. Поразительно, сколько мыслей успевает прийти в голову за несколько секунд, пока ты летишь вниз, а ледяной ветер обжигает щеки. Вся жизнь проносится перед глазами, как в ускоренной съемке.
Вот она в детстве дерется с Азадом… Они часто дрались, но при этом Леня обожала старшего брата. Он был для нее всем, воплощая в себе бога и любовь. Но она поняла это только намного позже. Сможет ли он когда-нибудь простить папу?..
Через
Инспектор полиции Йенни Линд вцепилась в руль, борясь с тошнотой. Она стояла в пробке на Эссингледен по пути в центр. Машины ползли, как улитки, из-за сильного снегопада. Дворники работали изо всех сил, борясь со снегом, налипавшим на окна. Йенни ненавидела такие дни.
Несколько минут назад ей позвонили. В полицию Тенсты сообщили информацию о безжизненном теле девочки на земле. Полицейских машин не хватало. Виной всему был снегопад. Так вызов достался Линд.
«Как будто у меня без этого мало работы», – думала она.
Жизнь летела ко всем чертям. Она все про…ала, как выразились бы подростки из пригородов.
Все началось в ту ночь.
Йенни почувствовала себя плохо и отпросилась с работы, сославшись на желудочный грипп. Она не хотела, чтобы коллеги узнали о ее беременности. По крайней мере, пока.
Она потянулась за салфетками. Перед глазами снова вспыхнули картинки. Выругавшись, Йенни открыла окно и выбросила салфетку в окно. Ветер тут же занес снег в салон.
Даниэль со шлюхой. Да, она выглядела как шлюха. Пухлая блондинка в кружевном лифчике и черных чулках. Она сидела верхом на Даниэле в постели.
Их с Йенни постели.
Тошноту как рукой сняло. Стоя в дверях спальни, она чувствовала, как недомогание сменяется яростью. И она закричала. Шлюха тут же соскочила с ее мужа и попыталась прикрыться. Даниэль тоже сел на кровати и выставил вперед руку:
– Йенни, это не то, что ты думаешь…
Самое идиотское, что ей доводилось слышать в жизни. Она вытащила служебный пистолет. Было даже смешно смотреть, как полуголые Даниэль со шлюхой под дулом пистолета убегают из дома. Как они топчутся по снегу, натягивая на ходу одежду…
Пробка тем временем начала рассасываться. Йенни достала сигарету, зажгла ее и попыталась вспомнить, остались ли в сумке таблетки от головной боли. Она пила виски до поздней ночи, и голова теперь раскалывалась. Конечно, в ее состоянии не стоило пить. Как и курить, тем более что она давно бросила. Но кому какое дело? Она все равно сделает аборт. С браком покончено. Как и с семейной жизнью в коттедже. И с мечтами о счастье тоже. Она снова поставила не на ту лошадку.
Клара была ее единственной опорой. Она всегда приходила на помощь. Только Клара могла ее утешить и приободрить. К тому же ее взгляды на мужчин и отношения сильно отличались от взглядов Йенни. «Я не верю ни в какую долбаную вечную любовь. Я просто беру, кого хочу, развлекаюсь с ним и иду дальше».
Клара была уникумом.
Йенни стукнула кулаком по рулю, свернула в крайний ряд и прибавила газа. Одной рукой она достала мигалку, кое-как закрепила на крыше и включила синий свет.
Дайте дорогу, черт бы вас побрал!
Шестнадцатью минутами позже она уже стояла у полицейских заграждений и осматривала сцену преступления. Первая мысль, которая ее посетила, – сколько же людей живет в этом доме.
Сорок лет назад политики в их маленькой стране внезапно решили, что им не хватает жилья.
А именно – миллиона квартир.
В течение десяти лет они строили жилье, и теперь результат был у нее перед глазами. Выглядело это ужасно.
Полицейский патруль, первым прибывший на место, огородил территорию в двадцать пять квадратных метров лентой. Тут же стоял серо-синий микроавтобус криминалистов, а у самого дома была натянута палатка – очевидно, над трупом, чтобы помешать прессе делать фотографии. Мужчина в комбинезоне и сапогах прошел к Йенни через снег. Она узнала Бьёркстедта. Настоящая рабочая лошадка, работает криминалистом уже целую вечность; на него можно положиться.
– Привет! Можешь подойти поближе.
– Спасибо, Андерс. – Йенни пролезла под лентой. – Что тут у нас?
– Девочка с балкона. Модель один-а.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего подозрительного. Никаких следов рядом с трупом. Смерть в результате падения. Шея сломана.
– Сломана?
– Я не судебный врач, но готов поставить свою зарплату на то, что это так.
– Что-нибудь еще?
– Девочка была в джинсах и футболке. Из кармана во время падения выпал сотовый. Он разбит. Видимо, она упала прямо на него.
– Я посмотрю?
– Конечно.
Бьёркстедт пошел вперед. Ей пришлось нагнуться, чтобы зайти в палатку. Там в холодном свете ламп лежало то, что еще недавно было живой девочкой-подростком.
Девочка лежала на животе. Голова повернута в сторону. На лице застыл ужас. Одна щека вся в синяках и ссадинах, другая – чистая.
Линд показала на синяки:
– Что это?
Бьёркстедт пожал плечами.
– Она лежит там, куда упала. Видишь, под щекою снег в крови. Так что неизвестно, получены травмы до падения или в результате него.
– Что о ней известно?
Бьёркстедт показал в сторону дома.
– Я спросил коллег. Леня Барзани, семнадцать лет, жила на пятом этаже. С семьей сейчас говорят наши ребята.
Она кивнула:
– Спасибо.
– Не за что.
Йенни вышла из палатки. Ботинки оставляли следы на снегу.
Мой муж изменил мне со шлюхой. В нашей постели.
Семнадцатилетняя девочка упала с балкона. Возможно, убийство. Надо сосредоточиться. Но голова раскалывается.