Темная вода. Сборник
Шрифт:
– Кто вы?
– раздался из—за спины нежный женский голос.
Граф вздрогнул и обернулся. За мыслями он даже не заметил, как смолкли всплески, и как она подплыла к нему.
– Алексей Шереметьев. Граф.
– Аааа… - задумчиво сказала девушка, не вылезая из воды.
– А я Алена. Живу неподалеку.
Она вытащила руку и указала в сторону леса. Бледная рука была тонкой и изящной, что очень резко контрастировало с уродством ниже пояса. Также сквозь воду было видно, что у неё крайне тонкая талия, и она была красива. Лицо, шея, все подошло бы куда больше какой—нибудь гордой городской красавице, нежели этой изуродованной природой крестьянке. Увидев, что он пристально её разглядывает, она аккуратно убрала руку под воду.
– А я вас видела раньше. Вы плавали здесь в лодке без весел, - продолжила она.
– Несколько дней назад. Вы первый, кого я увидела из людей, кроме батюшки, и мне было очень интересно увидеть вас поближе.
– Вы живете здесь с отцом?
– С отцом и с кошкой, - Алена улыбнулась, обнажив ряд красивых белых зубов.
«Странно, но отсутствие общества на неё нисколько не повлияло, не заметно, чтобы она была какой—нибудь заторможенной или, быть может, глупой, - подумал граф, обдумывая их общение.
– Наоборот, она кажется куда приятней, нежели большинство моих знакомых, я бы даже сказал - интересней. И всё же очень интересно, как она сама относится к своему уродству. Ведь видно же, что это неправильно - жить вот с такими ногами. Или, правильнее сказать, хвостом»
– А вы тоже недалеко живете? Мне отец запрещает заплывать далеко. Строго—настрого запретил, говорит, там много плохих людей, которые могут навредить мне. Это правда? То, что он говорит?
– Правда, - ответил граф.
– Людей плохих действительно много и вам они лишь навредят.
– Но вы же не навредили, может, и они не станут. Если честно, я очень устала от этих мест, хочется поплыть куда—нибудь подальше.
– Я вижу, у вас бунтарская душа. У меня много знакомых с бунтарским нравом. Это сейчас модно в Петербурге, да и вообще в образованной России.
– В Петербурге? А где это?
– блеснув глазами, спросила Алена.
– Слишком далеко, чтобы мы туда поехали.
Раздался грубый мужской голос позади графа, он обернулся. Сзади стоял тот самый мужик, который недавно кричал на берегу.
– Шли бы вы, граф. Чай, уже вас дома спохватились, нельзя вам подолгу отсутствовать, ваш батюшка сильно злится по этому поводу. Всем нам строго—настрого запретил вас далеко отпускать. Приказал приглядывать, если что. А тут и зверей полно, и вода неспокойная.
Граф уловил в голосе мужика не столько покорность и доброжелательность, сколько скрытую неприязнь и даже злобу. Мужику явно не нравилось, что он разговаривал с его дочерью, да и вообще узнал о её существовании. Граф решил не идти на уступки и напомнить, кто здесь кто.
– Как тебя зовут?
– грубо спросил он и, увидев, как тот вдруг успокоился, обернулся на Алену, но, увы, она уплыла.
– Семеном кличут, - словно получив новую порцию уверенности, сказал мужик.
– Я роль егеря выполняю в тутошних местах. За зверьем присматриваю.
– Да я уж вижу, за кем ты здесь присматриваешь, - зло бросил Алексей.
– Ваш батюшка дал добро, - хмуро ответил мужик.
– Так что все по слову его.
Не став больше уделять мужику внимания, граф развернулся и отправился обратно в имение, очень уж ему не терпелось пообщаться с отцом, который наверняка был в курсе всей этой истории.
***
Внимательно выслушав его рассказ, отец тихо вздохнул и, потрогав собаку за морду, нежно приласкал её. Затем, снова повернувшись к нему, спросил: «Ну и что? Хочешь, чтобы я всем рассказал, что у меня урод в реке плавает или убил её? Зачем ты пришел ко мне с этим? Эта история и так всем крови попортила, отцу её, мне. Возможно, её и стоило утопить как щенка, но это просьба твоей покойной матери, а её я, как ты знаешь, всегда боготворил. Так что всё будет так, как есть. Да и егерь он хороший, всё свое жалованье отрабатывает с лихвой».
– Значит, ты так и будешь её ото всех скрывать?
– А что ещё делать с ней, не в университеты же ей поступать. Хватит у нас одного университетского дурака. Вон, был нормальным, теперь же по реке взад—вперед без весел плавает. Стыд и позорище.
– Да что ты вообще знаешь о философии?
– То, что она не прокормит и не согреет.
– Ладно, отец это потом обсудим. Пойми ты, всё это не по—человечески, есть же врачи, есть же операции.
– Да, разделают её как рыбу и отправят в какой—нибудь институт для опытов, не по—христиански это. Не дури, отставь девку в покое и не плавай там больше, лишь взбаламутишь её. Она же дура, ещё не понимает, чем это может кончиться, а ты понимать должен. Или, быть может, ты на ней жениться собрался?
– Я подумаю над этим, - зло бросил молодой граф.
Ему больше не хотелось обсуждать это с отцом. Возможно, потому, что граф понимал, что тот был прав. Ведь, по сути, все, что он мог сделать для неё - это лишь похлопать по плечу, да сказать пару добрых слов. Граф подошёл к реке. Тихая незамутнённая гладь всё так же сверкала на солнце, но уже не отдавала тем спокойствием, которое было раньше. Теперь она настораживала.
***
И, тем не менее, он снова приплыл к ней, совершая очередной нелогичный неправильный поступок в своей жизни. «Все мы делаем что—то неправильное, - утешал себя молодой граф, налегая на вёсла.
– Что ж теперь, совсем глупости не совершать? Да и кому известно, что это, глупость или нет. Человеческий разум слишком мал, чтобы объять все нити судьбы».
Он убрал вёсла и посмотрел на воду. Алексей был почти уверен, что она тут, хоть её и не было видно.
– Бу!
– неожиданно раздалось с другой стороны лодки, и молодой граф чуть было не полетел в воду, распугав мальков и лягушек.
– Господи, - тихо запричитал Алексей, садясь в центр лодки и улыбаясь Алене, игриво наблюдающей за ним.
– Ты мне чуть сердце не остановила.
– Сердце?
– Да. Сердце. Это внутри у каждого человека, стучит постоянно, кровь по венам разносит. Ну, сердце.
– А, сердце… - задумчиво потянула она и посмотрела сквозь воду себе на голую грудь.
– А что? Оно останавливается от криков?
– От страха. Оно останавливается от страха. Поэтому не стоит никого пугать так сильно.
– Прости, я не хотела. Я больше не буду.
– Всё хорошо. Я уже понял это.
– Скажи, почему ты приплыл?
– Не знаю, захотел тебя увидеть. Ты же необычная.
– Я знаю, это потому, что я русалка.
– Да ладно. И откуда ты это знаешь?
– Папа рассказал.