Темное дело в Гейтвее
Шрифт:
– Берта! – резко сказала она. – Берта!
– Да, мэм?
– Сейчас я дам тебе таблетку снотворного. Ты уснешь, а утром мы все снова обсудим с хозяином. Ты слышишь?
– Да, мэм.
Миссис Эш спустилась к себе и взяла две таблетки снотворного. Вернувшись в комнату Берты, она дала ей одну, потом вторую таблетку и сидела около нее, пока горничная не заснула.
Обдумывая случившееся, миссис Эш решила, что завтра же поручит Джорджу отвезти Берту к ее сестре в Мейкон – пусть поживет там недели две, даже месяц. Месяц – достаточный срок, чтобы вся эта история стороной обошла семейство Эшей. Разве Джордж не говорил, что убийца уже задержан? Раз так,
Миссис Эш вышла из комнаты Берты, закрыла дверь на замок и положила ключ в карман. Вернувшись к себе в спальню и укладываясь спать, она вновь ощутила сильнейший страх и тщетно пыталась успокоить себя мыслью, что завтра все станет яснее.
Честер Вирлок стоял около убитой. Она по-прежнему лежала на полу. Вокруг входного пулевого отверстия на теле миссис Макдафф были обнаружены следы пороха – следовательно, выстрел был сделан с близкого расстояния. Огромное окно открывалось на высокую террасу, предназначенную для приема солнечных ванн и закрытую от нескромных взглядов живой стеной из аккуратно подстриженного тиса. Миссис Макдафф часто здесь загорала, и это обстоятельство тоже обсуждалось теперь полицейскими.
Фил Бартон устанавливал свою фотокамеру, а Джимми Дэвиль пытался обнаружить и снять отпечатки пальцев. Трое санитаров в белых халатах были готовы унести убитую сразу же, как только закончится фотосъемка. Фэйну удалось уговорить Макдаффа уйти из дома – старика увел его сосед и близкий друг Элрой Саймонсон. Полицейским наконец удалось разогнать зевак, и в соседних домах погасили огни. Эллендер, прервав допрос, вместе с Фэйном привел Уэстина в комнату, где лежала убитая. Лицо юноши было в синяках, губы распухли и кровоточили, под правым глазом виднелась глубокая царапина. На него снова надели наручники.
– Посмотри, что ты сделал! – с яростью крикнул Эллендер, выталкивая Уэстина вперед. – И за это ты сам умрешь!
– Клянусь, я ее не убивал, – покачал головой Уэстин.
Лицо Эллендера блестело от пота, на галстуке виднелись брызги крови.
– Выходит, он так ничего и не сказал? – тихо спросил Вирлок.
– В полиции скажет, – буркнул Эллендер. Он грубо схватил юношу за шиворот и потащил в гостиную, но тот потерял равновесие и упал. Эллендер рывком заставил его встать.
Вирлок вышел в сад и долго курил. Когда он вернулся в гостиную, все, кто был там, – Эллендер, Фэйн, Смит, закончившие свою работу Бартон и Дэвиль, Авэ, Оззи и еще двое полицейских, фамилий которых Вирлок не знал, – стояли вокруг Уэстина и уже в который раз слушали его объяснение. Потом с него сняли наручники и заставили показать, как он вошел, где стоял, что делал. Во время этой сцены Оззи с ухмылкой взглянул на Вирлока. Этот наглый взгляд кое-что напомнил инспектору. Он не торопясь подошел к полицейскому и сказал:
– Верните-ка часы, Оззи. У вас еще будет куча неприятностей. Я, правда, тоже наживу неприятности, но так тому и быть.
– Какие часы? Не понимаю! – с вызовом ответил Оззи. – И вообще, что это вам вздумалось прикидываться этаким безгрешным ангелочком?
– Сейчас же верните часы! – гневно повторил Вирлок и протянул руку.
Поколебавшись, Оззи нехотя достал из кармана дешевые наручные часы и сунул инспектору.
– Мерзавец! – презрительно бросил Вирлок и, отвернувшись, вновь стал наблюдать за тем, что происходит в гостиной.
– Ради бога, К.Т., перестаньте рыдать! – воскликнул Элрой Саймонсон. – Не переношу, когда мужчина плачет.
Макдафф вскочил с кресла и, всхлипывая, забегал по гостиной Саймонсонов.
– Она мертва! – твердил он. – Она умерла!..
Саймонсон и его жена Этта испытывали чувство неловкости. Элрой привел Макдаффа к себе, и теперь они не знали, что делать. Едва переступив порог, Макдафф бросился в кресло и, трагически заламывая руки, завел бесконечную песню о том, как страстно любил он свою жену. Вначале Саймонсоны слушали внимательно, пытаясь уловить в его словах какой-то смысл, но вскоре махнули рукой: Макдафф то твердил о своих нежных чувствах к покойной супруге, то начинал вспоминать пикантные эпизоды недавних вечеринок, не имевшие никакого отношения к сегодняшнему событию. Так продолжалось около часа. Время от времени Макдафф вдруг надолго замолкал, и в такие минуты Этта Саймонсон бросала на мужа многозначительные взгляды, словно спрашивала, как поступать дальше. В конце концов она нашла выход из положения, предложив мужчинам кофе. Муж одобрительно кивнул, и миссис Саймонсон поспешно вышла из гостиной, не желая ни слышать, ни видеть Макдаффа, тем более что многое в его поведении показалось ей неестественным, даже фальшивым.
Элрой Саймонсон с горечью подумал, что Макдафф, как видно, не даст им покоя и ночью, и уже сожалел, что привел его к себе. Его размышления прервал телефонный звонок. Саймонсон снял трубку. Звонил Роланд Гуд, сосед из дома напротив. Таинственным шепотом он осведомился, не сообщил ли Макдафф чего-нибудь такого, что проливало бы свет на печальное событие. Саймонсон раздраженно посоветовал Гуду не совать нос в чужие дела, с сердцем бросил трубку на рычаг и повернулся к Макдаффу. Тот снова вскочил с кресла и быстро заходил по комнате.
– Рой! – воскликнул он. – Вы понимаете, я так любил ее, так любил!..
– Посидите хоть немного! – умоляющим тоном попросил Саймонсон. – Может, дать вам таблетку снотворного? – с надежной спросил он.
– Спать?! – всплеснул руками Макдафф. – Да разве я смогу заснуть!
Дверь приоткрылась, и Этта Саймонсон поманила к себе мужа. Тяжело вздохнув, Элрой подошел к ней.
– Послушай, родная, – начал он, – К.Т., должно быть…
– Помолчи, – остановила его миссис Саймонсон. – Есть более важный разговор. Ты знаешь, кто был сегодня у них, – она кивнула на Макдаффа, – в его отсутствие? Не знаешь? Так я скажу тебе.
Саймонсон решил, что его жена по обыкновению хочет посплетничать, и устало отмахнулся от нее.
– Давай лучше подумаем, как успокоить его, – проворчал он. – Иначе нам всю ночь придется мучиться… У тебя осталось снотворное, которое ты принимала прошлым летом?
– Кажется, осталось.
– Положи ему таблетки две в кофе… Можно даже три, а то он не даст мне уснуть.
Биль Уэстин стоял в дверях, пытаясь вспомнить и повторить каждое свое движение.
– Когда я вошел…
– Подожди! – оборвал его Эллендер. – За каким чертом ты вообще ввалился сюда?
– Я услышал, как она вскрикнула.
– А как она вскрикнула?
– Вскрикнула, и все.
– Что это было – визг, вопль, крик, как кричит человек, когда его ударят, или что другое? – спросил Вирлок, чем вызвал удивленный взгляд Эллендера.
– Нет, она просто громко вскрикнула… ну, как иногда кричат в кинофильмах.
– Хорошо, хорошо! – снова вмешался Эллендер. – Ты услыхал крик. Что ты сделал дальше?