Тёмное пророчество
Шрифт:
– …нужно найти укрытие, – закончила Калипсо.
Разумный совет, но, похоже, с укрытиями в Индиане было туго. Улицы – широкие и прямые, ландшафт плоский, пешеходов мало, а обзор великолепный.
Мы свернули на Саут-Кэпитол-авеню. Я оглянулся и увидел, что нас нагоняет целая толпа улыбающихся местных с фальшивыми головами. Один из них, строитель, остановился, оторвал бампер пикапа «Форд» и, закинув новую хромированную дубинку на плечо, вернулся в строй.
Тем временем обычные смертные – по крайней мере те, кто вроде бы не стремился убить нас, – шли мимо по своим делам, звонили по телефону, стояли на светофорах, попивали кофе в кафе и совершенно нас не
Сердце у меня колотилось. Коленки дрожали. Смертное тело – это ужасно. Мне приходилось терпеть столько неудобств: страх, холод, тошнота, желание заскулить «Не убивайте меня, пожалуйста!». Если бы не лодыжка Калипсо, мы бежали бы быстрее, но просто взять и бросить волшебницу было нельзя. Не то чтобы я испытывал особенную симпатию к Калипсо, не подумайте, но я уже заставил Лео бросить дракона и больше искушать судьбу не хотел.
– Туда! – воскликнула волшебница и указала подбородком на переулок за отелем, напоминающий служебный проезд.
Я вздрогнул, вспомнив первый день в Нью-Йорке, который я провел в облике Лестера Пападопулоса.
– А вдруг там тупик? В последний раз, когда я был в тупике, ничего хорошего не произошло.
– Нужно попробовать, – сказал Лео. – Может, нам удастся спрятаться там или… не знаю.
«Или… не знаю» – так себе запасной план, но ничего лучшего я предложить не мог.
Хорошая новость: это был не тупик. Я ясно видел выход в конце квартала. Плохая новость: двери к погрузочным площадкам отеля были закрыты, так что нырнуть туда мы не могли – вдоль противоположной стены проезда стояли мусорные баки. Ох эти мусорные баки! Ненавижу!
Лео вздохнул:
– Что ж, можем запрыгнуть в…
– Нет! – рявкнул я. – Ни за что!
Мы продвигались по проезду так быстро, как только могли. Я старался успокоить нервы, сочиняя про себя сонет о разных способах, которыми разгневанный бог мог уничтожить мусорные баки. Увлеченный этим занятием, я ничего не видел перед собой, пока не услышал вскрик Калипсо.
Лео остановился.
– Что за… Hijo! [1]
От призрака исходило оранжевое сияние. Он был одет в классический хитон, сандалии, я заметил меч в ножнах – ни дать ни взять греческий воин в расцвете лет… только без головы. Правда, в отличие от блеммий, он явно был когда-то человеком. Кровь из раны у него на шее капала на светящееся оранжевое одеяние.
1
Hijo (исп.) – часть бранного выражения «сукин сын». (Здесь и далее примечания переводчика.)
– Сырный призрак! – выпалил Лео.
Дух поднял руку, призывая нас идти вперед.
Будучи бессмертным, я не особенно боялся мертвецов. Если видел одну измученную душу – считай, видел их все. Но что-то в этом призраке меня насторожило. Он всколыхнул какое-то далекое воспоминание, чувство вины за нечто, случившееся тысячи лет назад…
Голоса блеммий позади нас стали громче. Я слышал, как они кричат прохожим: «Доброе утро!», «Извините!», «Какой чудесный день!»
– Что будем делать? – спросила Калипсо.
– Пойдем за призраком, – ответил я.
– Чего?! – взвизгнул Лео.
– Мы пойдем за призраком сырного цвета. Ты же сам всегда говорил: «Да прибудет с вами сыр!»
– Это же шутка, ese! [2]
Оранжевый дух поманил нас снова, а затем полетел к дальнему концу проезда.
За нашими спинами раздался мужской голос:
– Вот вы где! Прекрасная погода, правда?
Я обернулся и увидел, что на нас летит, вращаясь в воздухе, автомобильный бампер.
2
Дружище (исп.)
– Ложись! – я схватил Лео и Калипсо, которая снова завопила от боли.
Бампер просвистел над нами и с грохотом рухнул в мусорный бак, вызвав целый взрыв конфетти из мусора.
Мы с трудом поднялись на ноги. Калипсо дрожала, но на боль теперь не жаловалась. Явные симптомы травматического шока.
Лео достал из своего пояса строительный степлер.
– Ребята, бегите вперед. Я задержу их на сколько смогу.
– И что ты намерен делать? – спросил я. – Разложить их по стопкам и сшить?
– Буду кидать в них что под руку попадется! – огрызнулся он. – Или у тебя есть идея получше?
– В-вы оба, прекратите сейчас же, – заикаясь, проговорила Калипсо. – Мы н-никого не оставим. А теперь марш! Левой, правой, левой, правой!
Из проезда мы выбежали на большую круглую площадь. Ну почему жители Индианы не могли построить нормальный город с узкими петляющими улочками, множеством темных закоулков или даже парочкой удобно расположенных бункеров-бомбоубежищ?!
Перед нашим взором предстал фонтан, окруженный кольцом дороги и впавшими в зимнюю спячку клумбами. С северной стороны возвышались высотки-близнецы – очередной отель. С южной виднелось более старое и величественное здание из красного кирпича и гранита, похожее на вокзал в викторианском стиле. С одной стороны вокзала в небо устремлялась часовая башня футов двести высотой. Над центральным входом под дугой мраморной арки мерцало гигантское окно-розетка, заключенное в зеленую медную раму, словно кто-то создал витраж, вдохновившись олимпийской мишенью для игры в дартс (мы, боги, собирались раз в неделю пометать дротики).
От этой мысли на меня навалилась тоска по дому. Я бы отдал сейчас все что угодно, лишь бы оказаться на одной из наших игровых вечеринок, даже если при этом мне пришлось бы слушать, как Афина хвастается заработанными в «Скрэббл» очками.
Я осмотрел площадь. Наш призрачный проводник, похоже, испарился.
Зачем он привел нас сюда? Может, нужно пойти в отель? Или на вокзал?
Но отвечать на эти вопросы мне не пришлось, потому что нас окружили блеммии.
Толпа преследователей наконец нагнала нас. На круговом перекрестке у отеля показалась полицейская машина. Ко входу в отель подъехал бульдозер, его машинист помахал нам и весело крикнул:
– Здравствуйте! Сейчас я по вам проедусь!
Все отступные пути с площади были перекрыты в мгновение ока.
Струйки пота на моей шее превратились в лед. В ушах стоял какой-то противный писк, и я не сразу понял, что это мой внутренний голос причитает «Не убивайте, пожалуйста, не убивайте, пожалуйста!».
«Я не умру здесь, – пообещал я себе. – Я слишком нужен этому миру, чтобы отдать концы в Индиане».
Но мои подкашивающиеся ноги и стучащие зубы, кажется, не были в этом уверены.