Темное вожделение
Шрифт:
В небе светило солнце. Если у него бывает такое же летаргическое состояние, как и у нее, то он спит и не проснется до заката. Надо было двигаться сейчас или рисковать, что он снова нападет на нее, когда пробудится. Солнце может обжечь ей кожу. Она нашла свою сумку и стала рыться в ней, ища темные очки.
Когда она пресекала луг, то думала, что попала в ад. Даже с темными очками солнце жгло ее глаза так, что они постоянно слезились, и она все видела расплывчатыми пятнами. Неспособная четко видеть неровности, она упала и не один раз. Солнце буквально неустанно било ее. В лесной тени пришло некоторое облегчение. Но к тому времени, как она добралась
Оказавшись дома, она сразу осмотрела свою опухшую шею и горло, ужасные ушибы и рваные раны. Она выглядела ужасно, словно отвратительный омар, вся избитая и с синяками. Шиа нанесла на кожу алоэ-вера, а потом стала быстро работать, собирая инструменты за инструментами, веревки и устраивая это все в грузовике. Окна в кабине уже были затемнены, но она должна была чем-то прикрыть его, прежде чем поместить в грузовик. Она вернулась за одеялом.
Волна головокружения заставила подогнуться ее колени. Она была очень слаба. Ей срочно нужно переливание. Если она хочет спасти этого человека, то ей сначала нужно спасти себя. Потребовалось несколько часов, чтобы вернуться домой и ей очень не хотелось впустую тратить время. Однако в данном случае у нее не было выбора, и она стала подготавливать один из пакетиков крови, которые всегда держала под рукой. Казалось, это заняло всего минуту, которая для нее стала похожа на час, давая ей время поволноваться и начать задавать вопросы.
Гроб находится около открытой крышки подвала? Почему она не заметила? А если она оставила его, где солнце может причинить ему вред, он может сгореть заживо, в то время как она уделяет внимание тому, что составляет всего лишь незначительные неудобства. О, Боже, почему она не может вспомнить это? Ее голова болела, горло было изорванным, но хуже всего то, что она боялась. Шиа не хотела снова почувствовать его руку на своей шее. Ей не хотелось верить, что стала такой черствой и смогла оставить его там, где солнце могло достать до него. Одна только мысль об этом причиняла ей боль физически.
Наконец, закончив переливание, Шиа подготовила комнату к операции, раскладывая инструменты, пригодные для того, чтобы вынуть кол и зашить раны. По-крайней мере у нее есть кровь, чтобы дать ему. Она не позволяла себе думать о большем, когда направилась обратно к руинам.
Солнце уже садилось за горы, когда она остановила свой грузовичок перед входом в подвал и, используя лебедку, спустила туда веревку. Вздохнув, испуганная тем, что она может там обнаружить, Шиа начала спускаться по хрупкой лестнице. Немедленно она почувствовала взгляд горящих глаз. Ее сердце дико колотилось, но она заставила себя пересечь комнату, чтобы очутиться в пределах его досягаемости. Он наблюдал за ней, как смотрят только очень опасные хищники. Он проснулся один, все еще пойманный в ловушку. Страх, боль и невыносимый голод грызли его. Его темные глаза обвиняюще смотрели на ее лицо, обещая расплату.
— Послушай меня. Пожалуйста, постарайся понять. — Она была в таком отчаянии, что стала жестикулировать, когда заговорила. — Я должна переместить тебя в свой грузовик. Это причинит тебе боль, я знаю. И если ты похож на меня, то обезболивающее не подействует на тебя. — Она начала запинаться под его пристальным взглядом, расстраиваясь. — Посмотри, — сказала она в отчаянии, — это ведь не я сделала с тобой. Я просто изо всех сил стараюсь тебе помочь.
Его глаза приказывали ей, чтобы она подошла ближе. Она провела рукой по волосам и поняла, что дрожит.
— Я оказалась перед необходимостью согласовать с тобой, как я буду прикреплять трос к …, — она закусила губу и замолкла. — Не стоит так на меня смотреть. Он еще достаточно крепкий.
Она осторожно приблизилась к нему. Потребовалась каждая унция ее храбрости, которой она обладала, чтобы подойти ближе к нему. Он чувствовал запах страха, безумный ритм ее сердца. В ее глазах был страх, в ее голосе тоже, но все равно она подошла. Он не получал ее согласия. Боль сделала его слабым. Он хотел сохранить каждую толику своей силы. Его удивило то, что она подошла к нему, несмотря на страх. Ее пальцы осторожно касались его кожи, притрагивались к его грязным волосам, успокаивая.
— Доверься мне. Я знаю, что прошу слишком много, но это все, что я смогла придумать.
Холодные пристальные глаза не отрывались от ее лица. Медленно, стараясь не потревожить его, Шиа закрывала все свободное пространство вокруг кола полотенцами, надеясь, что перемещение не убьет его. Она накрыла его одеялом, чтобы защитить от солнца. Он просто смотрел на нее, абсолютно безразличный, и все же она знала, чувствовала по тому, как держался, что он сможет напасть, если будет необходимость. Когда она закрепляла его в гробу, чтобы постараться уменьшить резкость толчков, а, следовательно, и кровотечение, он поймал ее запястье, с таким чувством, словно оно принадлежало ему. Она начинала уже привыкать к этому чувству.
На фотографиях, которые ей показывали Дон Уоллас и Джефф Смит двумя годами ранее, были несколько из их жертв, ослепленные и с завязанными ртами. Она не могла отрицать, что это существо в точности походило на человека, как из ее снов, так и с одной из фотографий. И все же, смог бы он пережить семь лет, находясь в этом подвале? В гробу были тряпки. Кляп? Повязка на глаза? Ее живот судорожно сжался. Даже чтобы защитить его, она не смогла бы прикрыть ему глаза. Она не имела права повторять ничего из того, что делали те убийцы. Его волосы были очень грязными, длинными и запутанными, падая на лицо. У нее было большое желание откинуть их с его щек. Прикоснуться нежными пальцами. Отогнать далеко воспоминания семи лет.
— Хорошо. Я оставлю твою руку свободной, — успокоила она. Было трудно просто стоять, ожидая его решения. Пристально смотря в его горящие глаза. Казалось, это длилось вечность. Шиа чувствовала, как внутри него все клокотало от гнева. Каждая пройденная секунда подтачивала ее храбрость. Она не была полностью уверена, что он был нормальным.
Неохотно палец за пальцем он разжал руку. Шиа не повторила ошибки, прикоснувшись снова к его руке. Очень тщательно она прикрепила трос к гробу.
— Я должна прикрыть этим твои глаза. Солнце уже садится. Но еще достаточно ярко, чтобы ослепить тебя. Я только положу это сверху. В любое время ты можешь это снять.
В тот момент, когда она положила ткань на его глаза, он сорвал ее и сковал своими пальцами ее запястье, предупреждая. Его сила была огромна, он почти сломал ей кость, но все же у нее было такое чувство, что он не хотел причинить ей боль. Он показал ей другой путь, который был приемлемым для него, и которого она не знала.
— Хорошо-хорошо, дай подумать. Никакой ткани. — Ее язык прошелся по нижней губе, которую потом прикусили зубы.
Его черный пристальный взгляд просто наблюдал за ней, следовал за движением ее языка, потом возвратился к ее ярко-зеленым глазам. Наблюдая. Изучая.