Тёмное время суток
Шрифт:
– Так, так, вот ты где прохлаждаешься, Коновалов.
Из задумчивости Петра вывел голос главного редактора Николая Петровича Космолётова, который заглянул в курилку.
– Как всегда ничего не делаешь, а мне нужен обзор литературы за месяц через час, слышишь?
Маленькие, раздраженные глазки Космолётова уставились вопросительно на Коновалова, тот кивнул головой в знак полного смирения перед распоряжением редактора. Оплывшее тело Николая Петровича исчезло из проема двери, оставив стойкий запах неприятного парфюма с запахом толи эстрагона толи полыни. Но через мгновение
– Ты, это, сначала в кабинет ко мне зайди. Там следователь ждет, допрашивает всех сотрудников. Про Нинку же ты слыхал?
Коновалов опять махнул головой и поднял правую руку в знак согласия. Главный удалился. Петр докурил сигарету, затушил бычок о край урны и двинулся в кабинет главного редактора. В приемной его встретила секретарша Оля, которая молча, глазами, указала ему на дверь редакторского кабинета и Петр, постучавшись, вошел.
В редакторском кресле за столом сидела молодая женщина, на вид лет тридцати. Она была одета в костюм оливкового цвета, кофейного цвета блузку. Ее иссиня-черные волосы были тщательно зачесаны назад и собраны в плотный, пышный хвост на затылке. У женщины были броские черты лица, неяркая косметика и что-то такое яркое во внешности, что ее делало чрезвычайно привлекательной.
Коновалов застыл в дверях рассматривая незнакомку, которая, как он догадался, и была тем самым следователем по делу Нины. Догадаться было несложно, для этого не обязательно было обладать особыми умственными способностями – ведь кроме женщины в кабинете никого не было. Между тем она не обращала внимания на Петра Коновалова и, опустив голову, что-то писала в тетрадь. Коновалов почему-то почувствовал себя неловко и смущенно топтался на месте.
– Присаживайтесь Петр Иванович. – Услышал он вдруг довольно громкий, но приятный голос следователя.
Коновалов сел за стол и, не зная, куда деть руки засунул их в карманы пиджака. Женщина перестала писать, подняла голову и внимательно посмотрела на Коновалова, у нее были миндалевидные, карие глаза.
– Меня зовут Юлия Борисовна Квятко. Я расследую дело об убийстве Нины Яковлевны Рыковой, вам известна такая?
– Да, конечно. – Петр закивал головой.
Юлия Борисовна встала из-за стола и подошла к окну. Петр отметил красивую фигурку, стройные ноги следователя и округлые формы ее попки, которые так хорошо ощущались под узкой юбкой. Она снова спросила Коновалова:
– Где вы были в ночь с 13 на 14 августа этого года?
– Я дома спал, где еще я мог быть то? Я не особый любитель ночной жизни, никуда не хожу ночью. После работы домой, кушать и баиньки.
– Кто может это подтвердить?
– Никто, я же один живу. – Коновалов несколько растерялся от такого вопроса. Юлия Борисовна вернулась к столу и что-то записала в тетрадь. Потом откинулась в кресле, сложила руки на груди и строго поглядела на Петра.
– Какие у вас были отношения с Рыковой? – Снова спросила она.
Коновалова этот вопрос поставил в тупик. Ему самому стало интересно: «а какие отношения у него были с Ниной», так он подумал про себя, а вслух сказал:
– Да ни в каких особо. Иногда кофе вместе пили.
– А давно вы ее знали?
– Как в отдел ее приняли, мы и познакомились. Это уже года два-три. У нас, знаете, особо тем общих не было, я как-то далек от проблем сельского хозяйства, ну разве только посредством хлеба и других продуктов.
– А о чем вы беседовали за чашкой кофе?
– Да так о всякой всячине, больше зубоскалили. – Коновалов на мгновение задумался и вдруг вспомнил одну подробность. –. Знаете, ей очень нравился один наш местный писатель Рома Пиков. Ну, вернее не он сам, конечно, а его творчество.
В глазах Юлии Борисовны появился интерес, она продолжила допрос:
– И что это у него такое за творчество?
– Пиков пишет ужастики, опираясь на местный фольклорный материал.
На мгновение следователь будто задумалась, потом сказала:
– А вы знаете, я ведь тоже большая поклонница этого жанра. Но местных авторов никогда не читала и произведений Пикова не знаю. А почему у вас заходил разговор об его творчестве?
– Так я же обозреватель. Одна из моих обязанностей делать обзоры местных литературных новинок, вот я и читаю все книги наших авторов, а их, пожалуй, кроме меня, да вот Нины никто и не читает. Поэтому с кем ей обсуждать, как не со мной.
– И какие основные темы в романах Пикова?
– Он в основном про маньяков пишет. И очень любит всякую расчленёнку, в последнем романе своем он пишет про маньяка, который любил затаскивать девушек к озеру, там убивал и разрезал на части.
Коновалов вдруг осекся, понимая, что излагаемое им очень уж схоже с теперешней ситуацией. Как бы читая его мысли, Юлия Борисовна спросила:
– Вам тоже показалось, что ситуации, как-то похожи?
Юлия Борисовна опять что-то записала в тетрадь и снова обратилась к Коновалову:
– Хорошо, Петр Иванович, сегодня у меня вопросов к вам больше нет, можете идти, но попрошу вас никуда из города не уезжать на время следствия.
Петр вышел. Подумал про себя: «Как в дурном сериале». Даже последняя фраза следователя, будто из этой дурноты сериальной. А значило это то, что он находится под подозрением, что его неприятно смутило. Оставшийся день Коновалов провел в работе над обзором, сдал его редактору и собирался домой, когда к нему заглянул Семёнов.
– Старик, ты о мероприятии помнишь?
Коновалов не сразу сообразил, о чем это поэт говорит и словил себя на мысли, что слишком часто сегодня тормозит.
– Какое мероприятие?
– Ну как же? – Семёнов сделал удивленные глаза. – Презентация моего сборника в «Мелиссино».
– А, да. Хорошо, приду.
Сказав это Коновалов поморщился, вспомнив предыдущую презентацию очередного поэтического сборника Семёнова в том же «Мелиссино», так как это было ужасно – какие-то дурные напитки, несвежая еда, вульгарные ведущие и дурацкая музыка. Но не прийти к Семёнову, это его смертельно обидеть. Коновалов всегда удивлялся одному факту: кто же финансирует презентации поэта? Ведь кому-то нравилось его творчество. Вот ведь!