Темное золото
Шрифт:
— Не думаю, что ты прав на этот раз, Эйдан. Ты серьезно ранен. Я сильнее и заберу женщину себе.
— Это невозможно, Рамон. Ты можешь и дальше кричать, как осел, но тебе все равно никто не поверит, даже ты сам. Иди ко мне и прими правосудие нашего народа, ты знаешь, что должен сделать это. Ты совершил преступления против неприкосновенности.
— У меня есть власть, а ты слабак и тупица! Вся твоя жизнь была посвящена лживой цели. Кто те, за кого ты сражаешься, чтобы защитить от таких, как я? Люди, которых ты оберегаешь, проткнули бы твое сердце, если бы знали о твоем существовании! Твой
— У меня есть все, что мне нужно, мой старый друг. Иди ко мне, ибо ты знаешь, что должен. Твоя смерть будет быстрой и безболезненной.
Придется сделать это быстро. Время истекало. Кровь капала на землю, а силы таяли на глазах.
Вампир придвигался ближе, пытаясь сбить Эйдана с толку иллюзией, направленной прямо на него. Эйдан все еще оставался неподвижным, а горящие красными звездами глаза ни на секунду не выпускали серое лицо Рамона из поля зрения.
Вампир начал первым. Эйдан вдруг почувствовал, что Александрия сливается с ним, отдавая ему свои силы, храбрость, веру. Это был бесценный подарок, и охотник использовал его со всей скоростью, на которую был способен. В последний момент его рука обвилась вокруг шеи вампира. Раздался щелчок, словно ударили кнутом. Голова отлетела в сторону, Рамон истошно завыл в агонии. И стало тихо.
Сделав глубокий вдох, Эйдан завершил начатое, погружая руку в тощую грудь, пока не достиг пульсирующего сердца. Он вырвал его и отбросил далеко от вампира, быстро отступив, чтобы на него не попали брызги крови. Почти мгновенно силы его покинули, и охотник пришел в себя, сидя на земле, беспомощный и открытый для нападения.
Она появилась из темноты. Сначала он уловил ее аромат. Хотя запах крови и заставлял медленно сходить с ума, Эйдан не взял зараженную кровь вампира, чтобы восполнить силы. А потом явилась она, свежая и чистая, не тронутая злом. Охотник с ядовитой кровью на руках и смертью вокруг не смел взглянуть ей в глаза и увидеть в них осуждение. Он этого не вынесет.
— Стефан! Говори, что делать.
Ее голос был как ласковый утренний бриз. Как прекрасно умереть с этим голосом в сознании и в сердце. Но Эйдан не хотел ее смерти.
— Ты ничего не сможешь сделать. Уходи, Александрия. Ступай к карпатцам, как обещала. — Было трудно держать глаза открытыми. — Отправляйся на мою родину, и будем считать, что ты помогла мне.
— О, замолчи! — крикнула она, с ужасом оглядывая его.
Она даже не взглянула на уничтоженного вампира.
— Никто тебя не спрашивает, Эйдан. И даже не думай умирать. Я не допущу этого, лучше держись и помогай нам. Иди сюда, Стефан! Что я могу для него сделать?
Алекс осторожно ощупывала бедро Эйдана. Она никогда не видела столько крови. Это была красная река, которую впитывала земля. Алекс сосредоточилась на Эйдане, отводя взгляд от валяющегося на земле изуродованного тела.
— Ему поможет твоя слюна, смешанная с землей, покрой ею раны, — быстро сказал
— Такая грязь! — запротестовала она в ужасе.
— Не для карпатцев. Сделай так, если хочешь его спасти. Твоя слюна содержит свертывающий агент. Быстрее, Александрия.
— Позаботься о телах, Стефан, — скомандовал Эйдан, не открывая глаз.
Он чувствовал, что уплывает из реальности.
— Ты засыпаешь? — заволновалась Александрия.
Джошуа умел плеваться гораздо лучше, чем она, но Алекс сделала все от нее зависящее. Она лепила земляные лепешки, пока Стефан оттаскивал тело вампира к обочине и, полив его бензином, устраивал костер.
Зловоние душило Александрию. Она закрыла свое сознание и продолжала делать лепешки. У нее не было времени, чтобы разбираться, почему она хочет спасти Эйдана, почему это имеет такое значение, но каждая ее частичка, каждая клеточка, сама душа кричала, что это надо сделать.
Эйдан был без сознания, пока Александрия тщательно обрабатывала глубокие раны. Но Эйдан знал, что происходит: она чувствовала его в своем сознании. Так или иначе, он замедлил биение своего сердца и ритм дыхания, уменьшая кровопотерю, чтобы дать Алекс время закрыть раны смесью из земли и слюны. Его голод был точно живое существо, двигавшееся в теле с медленным и мучительным желанием. Это неустанно снедало его, и Алекс ощущала, что с ним делается, через их связь. Эйдан был отлично осведомлен о ее присутствии, чувствуя горячую кровь так близко. Зверь в нем затаился, словно перед прыжком.
Стефан повернулся к ней.
— Ты должна поговорить с ним. Скажи ему, что он не может тебя покинуть. Оставить тебя одну. Что ты не можешь жить без него.
— Еще чего! Он и так слишком самоуверен. Последнее, в чем я нуждаюсь, так это глупая улыбка пьяного идиота. Он запомнит это надолго. И он такой эгоист, что поверит в это.
Даже произнося эти слова, Алекс нежно отводила в сторону пряди волос, вытирая кровь с лица Эйдана.
Стефан нахмурился, но воздержался от дальнейших советов.
— Ему нужна кровь, я дам ее. Ты должна доставить нас домой. Огонь скоро привлечет внимание властей, нужно уехать отсюда как можно скорее.
Эйдан запротестовал, но только в ее сознании. Она поняла: он слишком слаб, чтобы сказать это вслух.
Это слишком опасно. Я могу убить Стефана, поэтому не буду брать у него кровь.
Она поверила. Он говорил искренне, Алекс слышала тревогу в его душе, чувствовала протест.
— Нет, Стефан, за руль сядешь ты. Эйдан отказывается принимать твою жертву, но, думаю, от меня он ее примет.
Алекс снова ласково откинула волосы с лица Эйдана.
Это то, что тебе нужно? Мной можно пожертвовать, но не Стефаном. Не говори ничего, так надо. Просто делай все, что нужно, и не спорь со мной. А то я передумаю.
«Или потеряю храбрость», — добавила она про себя.
Не уверен, что это безопасно.
Я согласна. Я уже говорила тебе, что немного потеряю. Эта жизнь действительно не для меня. Давай, Эйдан. Только не делай мне больно.