Темные Дни
Шрифт:
Все ещё не было ответа. Тишина была неправильной. Она должна была ответить мне.
Звон продолжался. Он, казалось, шел откуда-то снизу. Офис, может быть. Когда я добралась до лестницы, я присела. Я не думала, что смогла бы спуститься по ним и при этом не упасть, так что я потихоньку делала шаг за шагом, как тогда, когда я была ребенком. И даже так я умудрилась поскользнуться, сделать ещё несколько шагов и упасть на копчик. Это было официально. Теперь все болело.
Когда я достигла низа, то на секунду все снова сфокусировалось,
– Ма?
Позвала я, когда все постепенно снова стало размытым. Яд Ламиа. Должно быть это. Спустя несколько падений и врезаний в мебель на пути через комнату, а затем нескольких хватаний воздуха, мне удалось взять телефон. Еще несколько попыток и я, наконец, приложила трубку к своему уху.
– Посмотрите, кто, наконец, решил почтить нас своим присутствием, - сказал раздражительный распевный голос на другом конце.
– Кто...
– яд, может, и делал меня медленнее, но при звуке ее голоса, во мне что-то щелкнуло. Узел в моем животе взорвался, и воздух попал в горло.
– Где они?
Смех.
Хватая край стола, я позволила себе опуститься на пол. Вещи были все еще размыты сеткой бесформенных сгустков цвета, и из-за этого меня начало тошнить. Если бы я не села, я бы, наверное, упала.
– Ты должна...
– мой разум был пустым. Я должна была сосредоточиться. Яд мне практически не позволял сосредоточиться. Мама. Папа. Проблема. Холод в позвоночнике распространился по всему телу. Это не может происходить, яд посылал мне галлюцинации.
– Если ты сделала им больно...
– Вот как это будет работать, - сказала она, только бизнес.
– Ты приносишь свою пылкую себя в место, которое я выберу, вместе с Лукасом, коробкой и тремя Грехами, которые у тебя, тогда мама и папа будут свободны.
– Я хочу поговорить...
Ещё смех.
– Мне не важно, чего ты хочешь, сестренка. Меня волнует только то, чего хочу я.
– Ты сказала, что дело не в Грехах. Зачем тебе коробка?
– Ещё один вопрос, и один из твоих родителем не увидит завтрашнего дня, - предупредила она.
Я сильно ущипнула переносицу. Лифт Мередит не прошла весь путь к вершине. Спор с сумасшедшим никогда не приведет ни к чему хорошему. Думая о маме и папе, я прикусила язык. Если я стала бы давить на неё, то она действительно могла причинить им боль.
– Где?
– Одно праздничное местечко. Дай мне немного времени. Я тебе перезвоню.
– Как...
Она положила трубку.
Лукас извивался в кресле.
– Что-то ты притихла. Ты в порядке?
– Ну, я не чувствую двойную радугу, но буду жить.
– Она больше ничего не сказала?
Я налила густую жидкость розового цвета на полотенце и вытерла шею Лукаса. Изготовленная из крови демона, у которой по иронии судьбы были целебные свойства, и какой-то травы, растущей в дебрях Австралии, эликсир Лупкии был дан маме женщиной-аборигеном, которой мы помогли один раз. Мы использовали его экономно, в худших случаях. В основном от существ из другого мира, если они пустили достаточно заразы в кровоток человека, вызвав тяжелую инфекцию. Эликсир Лупкии был своего рода сверхъестественным пенициллином. У нас никогда не было серьезных последствий от укуса, так что я предположила, что это работало.
Укус Ламиа пенился и шипел, и Лукас принял это, как сапожник. Это дерьмо жалило, я знала это, потому что жаловалась, как ребенок, когда он очищал мой.
– Она была неопределенной, - сказала я, кладя белую медицинскую ленту через марлю.
– Не дала мне никакой информации. Сказала, что она перезвонит.
И в это же время, я должна была сидеть на месте, и надеяться, что её бредовые особенности не обрушатся на моих родителей. Это удивительно.
Уже было после полуночи, мы, наверное, были в отключке в течение нескольких часов после нападения. Отступив, я запустила руку в свой задний карман, но вытащила не телефон. Это был ключ.
– Что это?
– Лукас взял небольшую связку ключей у меня.
– Гардиан Селф Сторейдж, - прочитал он вслух.
Я взяла ключ обратно, рассматривая его ближе.
– Я нашла это под диваном недавно. Совершенно забыла об этом.
– От чего это?
Я пожала плечами и положила ключ в карман.
– Ни малейшего понятия. Он не мой, и не мамин, это означает, что он должен был принадлежать дедушке. Должно быть, он имел блок в нескольких кварталах.
– Блок?
– Это как закрытая комната, в которой вы что-то храните.
– И она не здесь?
– Нет.
– Почему кто-то держит свои вещи где-то еще?
– Причин много. Может быть, они пришли из космоса, или, может быть, они хотели что-то спрятать.
– Спрятать?
Я кивнула.
– Ага. И, зная нас, Даркеров, я держу пари, что это так и есть.
– Ты думаешь, что Джозефу было, что скрывать?
Я улыбнулась.
– Каждому человеку есть, что скрывать.
Схватив свою толстовку, я надела её через голову. Я не могла сидеть здесь в темноте и ожидать, когда Мередит перезвонит. Мой разум нашел слишком много сценариев. Острый язык мамы и случайные вспышки темперамента Мередит.
– Давай выясним, что это. Зная своего деда, может быть, мы найдем что-то полезное.
Убедившись, что любые вызовы офисного телефона будет перенаправлены на мой мобильник, Лукас и я отправились в место хранения на Гейтвей Драйв. Три квартала быстрой ходьбы, и мы стояли перед темными воротами.
– Не похоже, что кому-то разрешен въезд сюда в такой поздний час.
Кривая улыбка скользнула по моим губам.
– Я знаю, что мы знаем друг друга недавно, но действительно ли я похожа на такую девушку, которую это тревожит?