Темные Дни

Аккардо Джус

– Не пойми меня неправильно, ты почти такой классный, каким может быть парень, но выпускать Семь Смертных Грехов просто, чтобы заполучить её бывшего назад? Ну уж нет. Здесь что-то большее.

Он потянулся и взял меня за руку.

– У меня плохое чувство.

– Я тоже не чувствую теплых пушистиков. Я имею в виду, я согласна, что она, кажется, до сих пор что-то чувствует к тебе, но я не поверю, что она открыла эту коробку, чтобы просто зажечь старое пламя, - я посмотрела на часы.
– Интересно, где мама и папа.

Идеальное

время, как всегда, мама ответила, входя через дверь, папа шел за ней. Я споткнулась о свои ноги, когда они ворвались в середину комнаты.

– Что...

Большое стекло в окне офиса разбилось, а затем последовал громкий треск у двери.

Я отпрыгнула назад и наткнулась на журнальный столик, снося за собой журналы, которые так аккуратно складывала мама.

– Какого черта?

Мама схватила меня, прежде чем я упала, и взяла меня за руку, начиная тянуть по комнате, когда папа схватил сзади Лукаса за рубашку.

Толкая Лукаса к холлу, папа сказал:

– Двигайтесь!

Наши шаги стучали по дереву, когда мы бросились за угол и побежали вверх по лестнице в квартиру. Я дважды споткнулась, потому что мама все еще не отпускала мою руку. Она была выше и имела более длинные ноги. Длиннее ноги, шире шаги. Если она не была бы осторожна, то я в конечном итоге упала бы на задницу.

Мы с трудом достигли вершины лестницы, когда папа оттолкнул в сторону Лукаса и крикнул:

– Гасите свет!

Я бросилась к стене и щелкнула выключателем, без всяких вопросов. Был вечер, и свет, идущий через окно в конце коридора, бросил продольные тени на пол. Это было все, что нужно было отцу. Одна рука на большой полке, его нечеткий контур растворился в темноте, полках и все.

Конец тени остановился чуть выше верхней части лестницы. Это было идеальное положение для папы, чтобы заполучить шкаф на краю и толкнуть его. Он упал вниз по лестнице, книги улетели, и небольшие кусочки древесины потрескались, когда он приземлился. Когда он достиг низа, то остановился в нескольких ступеньках от двери.

Как раз во время. Крики разрезали воздух, когда что-то, что бы это ни было, ударилось о дверь.

– Это не удержит их долго, - сказала мама, беря инструмент. У неё была небольшая рана на лбу и несколько таких же ран по всему её правому бедру на её джинсах. Папа был примерно такой же. Несколько царапин на его щеке и внизу, на подбородке. Здесь и там. Ничего серьезного.

– Что это?
– спросил Лукас, глядя на папу. Он никогда не видел его прежде перемещающимся.

Черт, я только видела это один или два раза в моей жизни, и это никогда не производило впечатление. Действительно ли я это сделала? Перемещалась в темноте, как это делал он? Наблюдая за ним в действии, я не была уверена, что это то, что произошло на самом деле.

– И почему вы принесли их домой с собой?
– добавила я, убедившись, что окна были заперты. Мы бы закрыли себя внутри спальни, но баррикада в нижней части лестницы не стала бы держаться долго. Довольно скоро наша компания придет и постучится.

– Ламиа, - сказала мама, распахнув дверцу шкафа.
– Неприятные штуки с сильным укусом.

Отбросив в сторону коробки, она раскрыла люк в полу. Когда мама постучала по правому углу, то он выскочил, открывая её тайник. Это было там. Все, начиная от ручных гранат до святой воды. У меня был такой же, только менее укомплектованный.

Мама не доверяла мне взрывчатку.

Папа смотрел за дверью.

– Мы следили за Кендрой в городе. Почти поймали её, но на нас напали.

Я схватила нож, который она держала, и покрутила его в пальцах. Хороший и острый. Идеально подходит для потрошения демонических захватчиков дома.

– Ламиа? Разве они обычно не закусывают детьми?

– Им, кажется, все равно, что есть.

Мама бросила арбалет папе вместе с пачкой стрел.

– Что за ламиа?
– спросил Лукас, принимая нож, который мама протянула к его лицу. Он посмотрел на него, как будто он мог начать петь музыкальное шоу. Для воплощения ярости, этот парень был иногда немного пацифист.

Закрывая дверцу, мама вскочила на ноги.

– Демоны. Люди убивались горем от потери ребенка. Они заключили сделку, чтобы стать этим, не чувствовать больше боли. Как правило, они питаются маленькими детьми.

Дверь офиса гремела. Низкие рычания и странные мяуканья доносились из холла.

– Это работа этой ведьмы, - сказал папа.
– Ламиа не охотятся стаями.

Снизу слышались удары. Они усиливались.

– Она начинает действовать мне на нервы.

Мама отступила, потянув меня за собой, когда дверь спальни открылась и ворвался ад.

Они были отвратительны. Я никогда не видела их лично и так близко раньше, и была бы счастлива, если бы все так и оставалось. Около шести футов в высоту и чуть сгорбившиеся, они были бледными, с черными пятнами разных размеров повсюду.

Один, впереди, совершенно лысый, одетый в лохмотья, которые могли когда-то быть деловым костюмом, с глубокими черными глазами и рядом острых, как бритва, черных зубов. Остальные были в значительной степени такими же. Идентичные, отстраненные черные глаза и смертельные зубы. У некоторых были маленькие пятна, у некоторых тонкие клочковатые белые волосы на их черепах, в то время как у других вся голова была в волосах.

– Что бы вы ни делали, не позволяйте им укусить вас. Их яд не смертелен, но он парализует вас.

Папа замахнулся на первого ламиа через дверь. Он взвыл в гневе, хриплый звук, который пронесся эхом по комнате, и рванулся вперед, сбивая его в сторону, как будто он был сделан из перьев.

Стоя рядом с мамой и Лукасом по моим сторонам, я начала колебаться.

Первая волна пришла быстро и жестко. Мама опрокинула двух прямо с места, начиная резать их мачете, который я подарила ей на Рождество два года назад.