Темные изумрудные волны
Шрифт:
Посетительница:
— Дешевка, лошица.
Охранник:
— Ох…нная баба, я б ей засадил.
Официант (молодой парень):
— Дорогая телка.
Объективно она выглядела следующим образом. Возраст: двадцать-двадцать два года, среднего роста, телосложение среднее. Волос средней длины, темно-каштановый, «шоколадный». Глаза — зеленые. Одежда: светло-голубые джинсы и темная шелковая блузка без рукавов, шлепанцы с камушками. Из особых примет: ожерелье из зеленых камней. Другие впечатления: замедленные движения, заторможенность.
Подытоживая рассказ, капитан Галеев сказал, что у него есть несколько версий того, как на
— Что-то не так? — спросил он, заметив отрешенный взгляд Иосифа Григорьевича, устремленный в одну точку.
Спохватившись, Давиденко улыбнулся и сказал, что все в порядке. Он вдруг подумал, что знает, о какой девушке идет речь. Он был уверен так, как был уверен в том, что он полковник милиции, а не рыночный гопник, — уверен в том, что если покажет её фотографию работникам казино, то они сразу опознают эту девушку.
Иосиф Григорьевич ничего не сказал Галееву, предпочтя оставить за собой преимущество быть хранителем тайны этой девушки. Он лишь усмехнулся, подумав о том, какие впечатления производит хорошенькое свежее личико на людей, привыкших лицезреть размалеванных шмар. Он спросил:
— Как же ты, Рашид, видишь реальное положение дел?
— Во-первых, я уверен, что Мкртчана подставили. Думаю, смогу это доказать, если еще раз плотно пообщаюсь с Глуховым и выясню доподлинно, когда и при каких обстоятельствах был передан незадачливому «бандиту» пистолет. А если поработать с водителем Кондаурова, или кто там обслуживал его машины, то можно выяснить, каким образом появились в салоне отпечатки пальцев Мкртчана. Возможно, цепочка потянется к организаторам убийства. Еще у меня вызывает недоверие личность Еремеева. Сам по себе он очень нехороший человек.
С этими словами Галеев вышел из-за стола и направился к железному шкафу. Какое-то время он рылся там среди бумаг, потом, найдя нужную папку, сел обратно за свой стол.
— Его моральный облик, — тут он поморщился, — … кошмар! Не удивлюсь, если окажется, что это он забрал с места происшествия ударник.
— Какой еще ударник? — спросил Давиденко.
— Тот самый, от пистолета Макарова, который Мкртчан принес на починку мастеру. Дело в том, что мастер спросил насчет ударника — где, мол, родная деталь? Ему ответили, что потеряли. Пришлось вставлять новый. А на месте убийства ударник не был найден. Хотя облазили все четко — и салон машины, и все вокруг. Если бы убийца забрал с места преступления деталь, скорее всего, и к мастеру идти бы не пришлось.
Выждав паузу, Рашид добавил:
— Я был на месте преступления и видел, как Еремеев крутился возле «Мерседеса». И оперативники тоже заметили. Надо было с ним поплотнее пообщаться, поздно спохватились. И нет никаких сомнений, что члены банды связаны каким-то образом с организаторами убийства Кондаурова. Просто так паленые пистолеты не продают разным лопухам типа Мкртчана.
Затем он раскрыл папку на нужном месте и передал Давиденко.
— Посмотрите.
Иосиф Григорьевич присвистнул:
— Надо же! Вот так адвокат. Ад…вокат…
— Не верю, что Еремеев не знал, что за встреча у Кондаурова возле его дома. И человек, ехавший с ними в машине, с которым Кондауров разговаривал, когда Еремеев вышел и направился в свой дом. Не верю, что адвокат его не знает. Мне б его на часик, он бы мне все выложил. Но… не дают мне его — ни на часик, ни на четверть часика…
И он, наблюдая за тем, как Давиденко изучает содержимое папки, еще раз проговорил все свои сомнения по поводу Еремеева и в заключение сказал, что обязательно побеседует еще раз с Глуховым по поводу пистолета. Возможно, те члены банды, что сейчас скрываются, смогут больше рассказать. Остается только уповать на то, что их быстро поймают. Больше нет возможностей как-либо пролить свет на это темное дело.
Иосиф Григорьевич лишь пожал плечами, мол, есть и другие возможности. У него созрел план действий.
Глава 19
Прозрачные волны, непрерывно набегавшие на извилистый берег, стелились там пенистой бахромой. Небо было безоблачно, море — безмятежно.
Андрей и Катя, взявшись за руки, медленно шли вдоль берега; между этими двумя воплощениями бесконечности, двумя бескрайними синими просторами — один поверх другого. Казалось, что чувства их невольно сплетаются и сами уносятся в беспредельную синеву, как зачастую дети берутся за руки и пускаются бежать, сами не зная, куда.
— Посмотри, Андрюша: эти камни, они гладкие от бесчисленных ударов волн, но внутри сохраняют свою структуру. Немногие люди могут оставаться людьми под ударами судьбы. Я рада, что нашла тебя таким же, каким знала. И снова, как тогда, мне стало неинтересно все, что не связано с тобой.
— У меня замедленное, и своеобразное восприятие действительности. Часто я начинаю переживать события и осмысливать их через некоторое время после того, как они произошли. При этом я понимаю, что действовал так, как нужно. А во время самого события я не чувствую себя участником, действую, как сомнамбул.
— А я медленно соображаю, но действую быстро и осмысленно.
— Как же твой приезд в Волгоград? — спросил Андрей.
— Мой приезд, поражающий своей спонтанностью… у меня даже потерялся дар речи… значит, он был обдуман заранее. Семь лет, это что, мало для обдумывания спонтанного поступка?
— Мне кажется, тебя сковывает какое-то внутреннее напряжение. Взгляд какой-то тяжёлый. В этом мы с тобой похожи.
— Я хочу быть другой, более живой и непосредственной. Иногда у меня это получается. Но в такие моменты мне кажется, что теряю частицу себя. Как это объяснить… Чувствую, что я — это не я. Куда-то улетает муза, ничего не могу написать. А когда я, по своему обыкновению, мрачная, злобно-тоскливая, то у меня все хорошо получается. Строка сама ложится на бумагу за строкой.
— Легкость в мыслях необыкновенная!
Она засмеялась:
— Нет, Андрюша, я сама пишу свои стихи.
Набежавшая волна обдала их брызгами, они оказались по щиколотку в воде. Вода закружила мелкие камушки, зашипела, и схлынула, оставив мокрое пятно на камнях.
Катя засмеялась.
— Как здорово!
Посмотрев на него, спросила:
— Ты у меня голодный?
— Да.
— Ненасытный ты… обжора!
Выбравшись с пляжа, они пошли по дороге, тянущейся вдоль моря. По другую сторону были ограды частных домов. Андрей присматривался к ним, прикидывая, какой бы коттедж он себе построил, если бы сейчас у него была такая возможность. Он заметил, что многие дома здесь имеют как бы незаполненный первый этаж, и там находится открытая веранда. В России наоборот: веранда выносится за дом, она существует, как пристройка, и она всегда закрытая.