Темные отражения. В лучах заката
Шрифт:
Мое сознание играло в кошки-мышки со всем, что я видела и слышала вокруг, а еще я видела словно сквозь мутные очки. Из-за этого начинало казаться, словно я погрузилась в чьи-то воспоминания. Запах пота и мокрой одежды. Вайда стонет от боли. Бледный Толстяк безнадежно уставился в темноту. Лиам несет Зу, которая отключилась, устроившись у него на спине и обхватив его руками за шею. Мы шли уже так долго, что временами я забывала, куда мы направляемся.
Далеко впереди Коул, который уже поднимался по очередной лестнице, врезался во что-то металлическое – большой ржавый квадрат, видимо, дверь. Со стороны тоннеля на ней не было ручек. Нужно было, чтобы нас впустили изнутри.
– А что, если
Еще минуту Коул колотил по двери кулаком, а когда остальные дети столпились у него за спиной, то начали колотить по ней вместе с ним.
«Никого нет, – подумала я. – Они не добрались сюда».
Мне не хватало воздуха – стены так тесно обступили меня со всех сторон, дети у меня за спиной заслоняли путь обратно. Я почувствовала, как Лиам обнял меня за плечи, но от тяжести его руки моя грудь сжалась еще сильнее. У меня подкашивались ноги, я уже покачнулась, но тут послышался громкий вопль, и тоннель залил поток света.
Кейт?
Я прищурилась, пытаясь разобрать, чей силуэт возник за дверью, когда Коул выкрикнул:
– Привет, Долли!
– О боже! – еле слышно воскликнула какая-то девочка – в ее голосе слышался слабый акцент, может, она из Нью-Йорка? Нью-Джерси. – Скорее, заходите… боже! Мы думали… мы уже начали думать, что нам придется выйти наружу и искать вас.
Лиам провел нас вперед, по лестнице, к свету. Я не осознавала, как замерзла, пока меня не окатила волна тепла. Я зашла внутрь, моргая от яркого света флуоресцентных ламп над головой.
Долли тяжело вздохнула и двинулась мимо столпившихся детей, пока не дошла до нас с Лиамом. Она переводила взгляд с него на Коула и обратно.
– О боже, и второй Стюарт здесь? И как это мир устоял?
– Просто дурацкая удача, – хмыкнул Коул. – Все уже здесь?
Долли замешкалась с ответом.
– Ну… не вполне.
– Кейт? – вырвалось у Вайды, которая произнесла это слово с нескрываемой надеждой.
– Коннер как раз в порядке. Она безумно беспокоилась о всех вас.
Бросив взгляд на мое лицо, Лиам еще крепче меня обнял. На его лице отразилось такое искреннее беспокойство обо мне, что я прислонилась к парню, и мои губы сами собой растянулись в улыбке. Вот только первое чувство, которое пришло на смену страху, не было восторгом или облегчением. Это пришло потом. Но сначала меня пронзило внезапной, острой болью, разрывавшей сердце. Она не знает. Кейт выжила, добралась сюда, хотя шансов на это практически не было, и она ждала. Ей наверняка уже сообщили о том, что мы дошли. Но Долли ничего не знала про Джуда. Теперь главное не броситься Кейт на шею, чтобы выплакаться и все ей рассказать. Она ничего не знает.
А теперь узнает.
– Что ты имеешь в виду под «не вполне»? – прищурился Коул, осматриваясь по сторонам. – Десять человек добрались сюда, чтобы расконсервировать это место, верно? И Коннер привела сюда дюжину…
Долли неловко переступила с ноги на ногу, и ее кроссовки скрипнули. От необходимости отвечать ее избавил топот босых ног, шлепающих по плиткам. Мое сердце подпрыгнуло к самому горлу, когда из-за угла зала на полной скорости вылетела светловолосая голова – Кейт.
Вайда бросилась к ней, проталкиваясь сквозь толпу детей, которые отделяли их друг от друга, едва не сбив их обеих с ног.
– Мне так жаль, так жаль, – повторяла Кейт, – мы оказались за пределами зоны атаки, у самой ее границы, и не могли пробраться обратно через баррикады, которые там соорудили…
Кейт посмотрела через плечо Вайды туда, где стояла я, мы встретились взглядами, и на ее лице появилась улыбка облегчения. О боже, о боже, она не знает… Я не могла заставить себя заговорить, не могла пошевелиться. Жар разлился по моей коже, из каждой поры каплями пота сочились вина, стыд, гнев и печаль. А потом женщина посмотрела не на меня и не на Вайду, а на пустое место рядом со мной. Она осмотрела весь зал, переводя взгляд с одного ребенка на другого, все крепче прижимая Вайду к себе. Она искала его.
В конце концов, мне и не пришлось ничего говорить. Должно быть, она все поняла в ту же секунду, когда увидела мое лицо.
Лиам нащупал мою руку и крепко сжал пальцы, притягивая ближе к себе. Я уткнулась лицом в его надежное плечо, слушая биение его сердца у самого уха, пытаясь перевести дыхание и остановить слезы, которые катились из глаз.
– А как насчет… – Долли положила руку на плечо Томми. – А как насчет того, чтобы я показала вам, где вы можете помыться и поспать? Все комнаты открыты. Просто выберите ту, что вам понравится. С простынями и одеялами мы разберемся завтра, простите.
– Что случилось с постельным бельем? – понизив голос, спросил Коул.
– Его забрали. – Долли, дернув плечом, посмотрела на Коула и показала ему глазами на детей. Кивнув, Коул перестал задавать вопросы.
Девочка проводила нас в еще один светлый белый зал. Это было большое, размером со школьный спортзал, помещение, просторное и заполненное спальными мешками и матрасами. В воздухе стоял острый запах хлорки. Под ярким светом ламп кожа выглядела еще бледнее, и на ней еще сильнее проступили пыль и грязь. На стены скотчем были приклеены фотографии, которые взметнулись вверх, когда в зал ввалилась целая толпа.
«Отдохнуть, – подумала я. – Наконец-то я смогу остановиться».
– Эй, Конфетка, – позвал меня Коул. – Не хочешь пойти с нами, ненадолго? Я хочу известить Кейт обо всем, чтобы у нее была полная картина.
Лиам еще крепче сжал мою руку, и я почти сказала «нет» – я не думала, что смогу справиться с разговором с Кейт, пока не отдохну. Но мы с ним вместе были там. И я хотела знать, где сейчас остальные агенты.
– Я вернусь через секунду, – пообещала я Лиаму. – Выбери для нас хорошую комнату.
– Ну ладно… – неуверенно начал он, но все-таки спустился по лестнице вместе с остальными, всего раз оглянувшись на меня через плечо.
Коул махнул мне рукой, приглашая проследовать за ним в комнату, расположенную слева, сразу после выхода из тоннеля, но я задержалась еще секунду, стараясь получше рассмотреть все вокруг. И увиденное меня не слишком впечатлило.
Штаб в Лос-Анджелесе всегда казался мне запущенным и обветшалым – будто кто-то вырыл глубокую яму, залил туда немного бетона, замостил какой попало плиткой, расставил разномастные столы и парты. Провода и канализационные трубы тянулись прямо у нас над головой, и с горячей водой всегда были перебои. Но Ранчо выглядело так, будто его давно забросили. Хотя агенты пробыли здесь как минимум неделю, от пола вздымались облака серой пыли и грязи. Дверные ручки были сломаны и болтались на соплях. Краска осыпалась со стен, лампочки либо перегорели, либо вообще отсутствовали, поэтому отдельные участки коридора оставались в темноте. Потолочные плитки рассыпались в пыль, куски, что попадали на пол, просто отпихнули в угол. Казалось, всем было все равно, и когда я это осознала, во мне всколыхнулась волна тревоги. Так обращаются с местом, где не планируют оставаться. Которым не планируют обладать.