Темные пространства
Шрифт:
Они выбрали не слишком удачное место и время для рождения своего единственного ребенка — в тот год слой озона над Южным полушарием, и до того истончившийся, разорвался, и поток безжалостного ультрафиолета устремился на Землю. По этой или по иной причине (Вероника с проклятиями вспоминала «порошок мечты», которому отдала дань в юности) мальчик родился слабым, болезненным, с деформированными ручками, с неприятного вида родимыми пятнами на теле. Врачи и знакомые сочувственно качали головами: бедные родители, вряд ли этот ребенок принесет им много радости. Тем не менее Кандерсы не унывали. Они продолжили свои странствия. Они переехали в Непал, оттуда — с годовалым Мартином на руках! —
Дальнейшие годы его жизни известны хуже. Мы знаем, что он почти десять лет провел на Юкатане, изучая «древнюю медицину майя» — предмет, о котором так охотно пишут журналы с яркими обложками и так неохотно говорят ученые. Потом он отправился на Восток, в Индию, и почти столько же лет провел в Бенаресе, в тамошней школе йоги. Он, как и его отец, пытается попасть в Тибет: в документах китайского посольства в Дели сохранилось его заявление с просьбой о выдаче визы; однако мы не знаем, была ли она выдана и воспользовался ли ею Кандерс.
Одно можно сказать с уверенностью: он действительно многому научился за годы своего пребывания на Западе и Востоке. Один лишь факт: как я уже упоминал, Кандерс родился с деформированными руками — практически он был инвалидом. Таким он оставался и в годы учебы в Бордо. Между тем никто из помнивших его по Харлему и Кисслингену не упоминает о каких-либо его физических недостатках — в Европу он вернулся совершенно здоровым человеком. Он исправил то, что, с точки зрения медицины, исправлению не поддается.
Дальнейшие годы его жизни, связанные с центром «Праджапати», нам хорошо известны. Однако прежние представления о центре и его деятельности следует полностью пересмотреть.
С самого начала, когда я только познакомился с материалами, посвященными центру, меня заинтересовала одна деталь. Почему все-таки Кандерс не брал плату с некоторых пациентов, проходивших углубленный курс? Я стал сличать списки и выяснил, что посетители «Праджапати», впоследствии ставшие его сотрудниками, за обучение, как правило, не платили. Мало того, в деле сохранились заявления лишь четверых из них о желании пройти такой курс. Надо думать, остальным Кандерс предложил пройти его сам. Сам предложил, понимаете? То есть он знал о них нечто такое, чего они сами не знали. Он их выделил из потока посетителей. Когда же был сделан этот выбор — или лучше сказать, отбор? Вероятно, на тех самых собеседованиях, которые проводились со всеми поступающими. В таком случае мы должны заключить, что целью этих собеседований была не столько диагностика состояния организма посетителя, сколько выявление его скрытых возможностей.
И еще один вопрос. Почему они оставались там так долго? Я имею в виду сотрудников. Даже
— Вы хотите сказать — послушничество?
— Вот именно! При этом — вот еще одна любопытная деталь — далеко не все из числа «сотрудников» помогали Кандерсу вести прием посетителей и проводить лечение. В документах упоминаются лишь несколько человек: тот же Вергерус, еще Пратт, Каталани, Нован и наш знакомый Глечке — вот и все. Что же в это время делали остальные? Видимо, продолжали свое «самоуглубление и самосовершенствование». В чем же они совершенствовались?
Повторюсь: все эти вопросы возникли у меня еще при первом знакомстве с документами. После рассказа Янины, после того, как она нашла среди учеников Кандерса своего ночного собеседника, все встало на свои места.
Центр «Праджапати» не был ни лечебницей, ни школой восточной мудрости. Избавление от недугов служило лишь приманкой. По сути организация, созданная Кандерсом, была фильтрационным пунктом, местом отбора. Посетители служили материалом. Кандерс искал людей с необычными способностями — таких, как он сам. Найденные оставались в центре и действительно достигали «самосовершенствования и самоуглубления», — но не в том смысле, который обычно вкладывают в эти слова. Основатель центра развивал в них то, в чем сам был силен, — экстрасенсорные и парапсихологические способности. Развивал до необычайных, кажущихся нам фантастическими пределов. Они становились его учениками и последователями. Вот почему он не брал с них плату и вот почему они оставались там до его смерти. Так постепенно росла секта избранных.
Оказав помощь попавшим в беду детям, Кандерс выдал себя. Он вынес урок из этой истории и впредь уже не раскрывал своей тайны. К этому времени секта достигла оптимальной численности, надобность в поиске новых адептов отпала, и в Кисслингене община замкнулась. Гусеница стала куколкой. Там, за толстыми стенами аббатства, велась нелегкая работа по накоплению могущества.
Шли годы. Ученики постепенно становились подмастерьями, а позже и мастерами. Возможно, некоторые даже превзошли учителя. Он больше ничего не мог им дать. И тогда Мартин Кандерс умер. Оболочка была разорвана, и 16 бабочек растворились в ночных сумерках. Они скрылись, затаились, но это не означает, что они сидели без дела. Каждый занялся своим.
Один задался целью превратить всех людей в служителей муз и начал вовсю лепить новых Моцартов и Рембрандтов. В том, что при этом применялось сверхчувственное воздействие, я теперь нисколько не сомневаюсь.
Другой поселился в тайге, и вот уже все зверье слушает его рассказы и учится обходить флажки. Но если бы только флажки! Янина предприняла некоторые исследования. Она решила проследить, не изменилось ли поведение животных в Сибири и в Восточной Азии в целом. Оказалось, изменилось, да еще как!
Известно, что с момента возникновения авиации ее бичом являются птицы, особенно в районах аэропортов. Сотни аварий, человеческие жертвы, все новые средства борьбы с этим злом, от сирен до ручных соколов — и все, можно сказать, впустую, столкновения птиц с самолетами продолжались. И вот теперь оказывается, что во всей Восточной Азии такой проблемы больше не существует. За последние пять лет не зафиксировано ни одного столкновения. Птицы, обычно живущие вблизи аэропортов, покинули эти районы.