Темные реки сердца
Шрифт:
– У них нет имени.
– Что – секретное общество фанатичных убийц, как в романе о Фу Манчу?
– Более или менее. – Она была серьезна. – Это безымянное правительственное Агентство, финансируемое незаконно субсидиями, предназначенными для массы других программ. А также сотнями миллионов долларов в год от дел, подпадающих под законы о конфискации имущества. Первоначально было намерение использовать Агентство для сокрытия незаконных действий и провалившихся операций правительственных бюро и агентств, начиная от почты и кончая ФБР. Политический регулирующий
– Независимое подразделение для прикрытия.
– Когда репортер или кто-нибудь еще обнаруживал очевидность сокрытия в деле, которое, к примеру, расследовало ФБР, то сокрытие не могло привести к кому-нибудь в самом ФБР. Эта самостоятельная группа прикрывала задницу ФБР, так что Бюро никогда не должно было подкупать судей, запугивать свидетелей, – словом, заниматься грязной кухней. Эти преступники таинственны и безымянны. Нет доказательств, что они государственные служащие.
Небо было по-прежнему голубым и безоблачным, но день казался мрачнее, чем раньше. Спенсер сказал:
– В этой концепции больше паранойи, чем в полудюжине фильмов Оливера Стоуна.
– Стоун видит тень угнетателя, но не понимает, кто отбрасывает ее, – сказала она. – Черт побери, даже средний агент ФБР не подозревает о существовании этого Агентства. Оно действует на очень высоком уровне.
– Насколько высоком? – поинтересовался он.
– Его высшие служащие отчитываются перед Томасом Саммертоном.
Спенсер нахмурился:
– Предполагается, что это имя что-то означает?
– Он обладатель независимого крупного состояния и заправила многих политических дел. А в настоящее время еще и первый заместитель генерального прокурора.
– Чего?
– Королевства Оз – а вы думали чего? – нетерпеливо сказала она. – Первый заместитель генерального прокурора Соединенных Штатов!
– Вы меня разыгрываете.
– Загляните в справочники, полистайте газеты.
– Я не имею в виду, что вы шутите, когда говорите, что он первый заместитель. Я имею в виду, что он вовлечен в заговор, подобный этому.
– Я знаю это точно. Я знаю его. Лично.
– Но по своему положению он второй из самых могущественных личностей в министерстве юстиции. Следующее звено в цепи ведет от него...
– У вас кровь стынет, да?
– Как вы полагаете, генеральному прокурору известно об этом?
Она покачала головой:
– Не знаю. Надеюсь, что нет. Мне никогда не попадались такие свидетельства. Но из этого еще ничего не следует.
Впереди навстречу им двигался «Шевроле»-фургон. Спенсеру это не понравилось. В соответствии с расчетами Валери, они не должны были еще находиться в непосредственной опасности, поскольку добрая часть двух часов пока не прошла. Но Валери могла и ошибиться. Может быть, Агентству не надо было высылать убийц из Вегаса, может быть, оно уже имело оперативников в этом районе.
Он хотел сказать ей, чтобы она немедленно свернула с дороги. Они должны спрятаться от любой очереди из автоматического оружия хотя бы за деревьями. Но свернуть было некуда: впереди не намечалось
Он положил ладонь на рукоятку «СИГа», лежавшего у него на коленях.
Когда «Шевроле» приблизился к «Роверу», водитель бросил на них взгляд удивленного узнавания. Он был крупным мужчиной. Лет сорока. Широкое твердое лицо. Его глаза расширились, а рот раскрылся, он стал говорить что-то другому мужчине в фургоне. Машина мчалась дальше.
Спенсер повернулся на сиденье, чтобы взглянуть на «Шевроле», но из-за Рокки и полутонны снаряжения ничего не мог увидеть в заднем стекле. Он впился взглядом в боковое зеркало и увидел, как фургон уменьшался, удаляясь от них. Он не развернулся, чтобы последовать за «Ровером».
С опозданием до него дошло, что изумленный взгляд водителя не имел ничего общего с узнаванием. Человек просто был поражен тем, с какой скоростью они ехали. Судя по спидометру, Валери выжимала восемьдесят пять миль в час, на тридцать больше официально разрешенной скорости и на пятнадцать или двадцать миль в час больше того, чем позволяло состояние дороги.
Сердце Спенсера гулко стучало. И не из-за того, как Валери вела машину.
Валери снова встретилась с ним взглядом. Она явно чувствовала охвативший его страх.
– Я предупреждала. Вам и в самом деле не нужно было узнавать, кто они. – Она вновь внимательно смотрела на дорогу. – У вас появилась дрожь в коленках, не так ли?
– Это не совсем точное выражение. Я чувствую себя так, словно...
– Словно вам сделали клизму ледяной водой? – предположила она.
– Вы находите даже это смешным?
– В какой-то степени.
– Только не для меня. Господи, если генеральный прокурор знает, – сказал он, – тогда следующее звено цепи...
– Президент Соединенных Штатов.
– Я не знаю, что хуже: что, может быть, президент и генеральный прокурор санкционировали создание Агентства таким, каким вы его описали, или... или оно действует на таком высоком уровне без их ведома. Потому что, если они этого не знают и не догадываются, то...
– То они дохляки.
– И если они не знают, значит, люди, которые управляют нашей страной, это не те люди, которых мы избирали.
– Я не могу сказать, что это простирается столь высоко – до генерального прокурора. И я не знаю, ведет ли ниточка к Овальному кабинету [9] . Я надеюсь, что такой нити нет. Но...
– Но вы больше ни за что не ручаетесь, – закончил он за нее.
– Нет, после всего того, через что я прошла. Теперь я не доверяю никому, кроме Бога и себя самой. С некоторых пор я не очень уверена и в Боге.
9
Кабинет президента США в Белом доме.