Темные рыцари. Тайны академии
Шрифт:
– Ну как тебе, дорогая? – папа открывал багажник, чтобы достать мои чемоданы.
Я обернулась и стала рассматривать его лицо, как будто бы желала запечатлеть в памяти все черты перед скорой разлукой. Дастин Мэллой или мистер Мэллой, как его зовут на работе. Мы были совсем не похожи. У него русые волосы, бросающиеся в глаза темные брови, ледяного цвета глаза, длиннющие ресницы (и зачем такие мужчинам?!), на худом лице четко прорисованные скулы. Отцу было 43 года, но выглядел он и сейчас очень молодо, а красотой был наделен всегда. Я прекрасно понимала, почему мама 20 лет назад вышла за него.
– Мне нравится, если судить по тому, что я вижу, – отозвалась я, как только перестала на него глазеть.
Я подняла с глаз солнцезащитные очки и запихнула телефон, который до этого держала в руках, в задний карман джинсов.
– Мне тоже нравится, с виду милое местечко, наверняка внутри очень уютно, – отец поставил на землю последний чемодан, закрыл багажник, нажал кнопку на брелоке, и до меня донесся пищащий звук, уведомляющий о блокировке машины.
– Папа, тебе не кажется, что «милое» – это не то слово, которым стоит описывать учебное заведение?
Мужчина улыбнулся, отчего на щеках появились задорные ямочки.
– Я хочу тебя подбодрить, а то у тебя аж коленки трясутся от страха, – отец подмигнул мне и, взяв в руки два чемодана, уверенным шагом двинулся в сторону главного входа.
– У тебя это плохо получается, – отозвалась я, и, последовав его примеру, взяла оставшийся чемодан и сумку, а потом зашагала вперед по каменной мощеной дороге.
Кованые ворота, которые располагались неподалеку от нашей машины, были открыты, по обе стороны от них стояли охранники, которые приветливо мне улыбнулись, когда я проходила мимо. Я огляделась по сторонам и заметила еще несколько машин, около которых стояли подростки с такими же испуганными лицами, как у меня. Странно, но кроме приезжих около академии совсем не было людей.
Я рассматривала статую льва и не заметила, как дошла до белой каменной лестницы с позолоченными перилами. На самом ее верху стояла женщина лет 44 с виду, и на первый взгляд она показалась мне довольно неприятной.
– Добрый день, я миссис Шеппорт, слежу за порядком академии, а также помогаю новичкам обустроиться. Если ведете себя прилично, соблюдаете правила, то у вас все будет хорошо, – размеренным тоном произнесла женщина наверняка давно заученную речь.
Я внимательно посмотрела на нее и поняла, что с ней у меня наверняка будут проблемы. Не скажу, что я была бунтаркой, но и вряд ли могла отнести себя к числу пай-девочек.
– Рад знакомству, я мистер Мэллой, а это моя дочь, Мэдисон, – он кивком головы указал в мою сторону.
– Добрый день, – это все, что я смогла произнести, а потом опять принялась смотреть на нее.
Правильные, аристократичные черты лица, каштановые волосы, собранные в пучок на затылке, легкие морщинки вокруг глаз, кривоватый нос – в целом, она была довольно симпатичной, но ее внешность меня очень отталкивала, было в ней что-то пугающее. Знаете, ее можно сравнить с самой строгой учительницей, которой никто не отважится дерзить. Я уверена, что у каждого в школе была такая.
– Мисс Мэллой, давайте сначала я покажу вам общежитие и вашу комнату, пройдемте, – произнеся эти слова, женщина развернулась на высоких каблуках и зашагала вниз по лестнице. Мы с отцом понимающе переглянулись и отправились следом. Я внутренне порадовалась, что лестница была небольшой, потому что таскать чемоданы туда-сюда, знаете ли, занятие не из простых.
От главной двери мы повернули направо, дальше шли по желтой плитке в сторону серо-белого здания, потом долго блуждали по коридорам, пересекли пять лестничных пролетов, пока наконец не остановились перед дверью с номером 665. «Серьезно?! Почему же не 666, всего то прибавить единицу, и получилась бы комната дьявола» – пронеслось у меня в голове. Видимо, мое возмущение отразилось на лице, потому что через секунду миссис Шеппорт спросила:
– Все в порядке?
– Эм, да, просто номер немного смутил, – я опустила взгляд на свои ноги.
– Вы суеверный человек, мисс Мэллой? – сухой, ничего не выражающий тон.
– Иногда бываю, – честно ответила я.
– Впрочем, неважно, – миссис Шеппорт повернулась лицом к двери, потом достала из кармана длинного платья связку ключей, нашла ключ с номером моей будущей комнаты и открыла дверь.
Я вошла и осмотрелась: совершенно обычная комната, а цвет стен, тумбочек, кроватей снова был белым. «Никакой фантазии», – я усмехнулась собственным мыслям.
– Какая кровать моя? – Вопрос был больше риторическим, потому что я сразу поняла, что кровать справа у стены уже занята по разложенным на ней вещам.
Я сразу отметила, что кроватей в комнате всего две и решила, что это хороший знак. Не сказать, что я сильно любила общество, поэтому терпеть одного человека было проще, чем двух.
– Ваша кровать слева у окна. – Подтвердила мои догадки миссис Шеппорт.
Я выжидающе смотрела на миссис Шеппорт, мало ли, вдруг еще чего скажет, хотя по тем десяти минутам, что мы знакомы, я уже понимала, что она немногословна. Но я не ошиблась, спустя какое-то время женщина продолжила: – Ваша соседка, Изабелла Грейс, насколько мне известно, а известно мне об учениках очень многое, – она замолчала, слегка дернула бровью и пристально посмотрела мне в глаза, как бы намекая, а потом опять начала: – Очень милая девушка, не замечала за ней недостойного поведения, мне кажется, что вы поладите.
Я хотела узнать о соседке чуть больше, например, спросить на каком она курсе, но миссис Шеппорт, видимо, предугадала мой вопрос (я надеялась на это, а не на то, что она умеет читать мысли).
– Она второкурсница. Когда ты новичок, это оказывается очень полезно, ведь ближайшее время Изабелла станет для тебя ходячим справочником.
Мне не нравилась манера общения этой Шеппорт, поэтому я сразу подумала, что буду появляться у нее на глазах как можно реже.
Отец все это время молчал, я даже забыла, что он тоже находится в комнате. Он напомнил о своем присутствии брошенной фразой:
– Мне уже пора, хотелось бы вернуться в Лос-Анджелес не очень поздно. – Отец положил чемоданы рядом с кроватью, потом повернулся ко мне и добавил: – Я надеюсь, ты быстро освоишься, учись прилежно, не забывай звонить маме, а то ты знаешь, как она за тебя тревожится, – он подошел и погладил меня по голове. Жест, который абсолютно ничего не значил. Я поняла за 16 лет своей жизни, что отца я, кажется, не особо забочу, но уже привыкла к этому и не ждала от него проявления внимания и особого интереса к моей жизни. Я списывала подобное поведение на неумение показывать свои эмоции. Я через силу выдавила улыбку, на самом деле мне очень хотелось, чтобы он поскорее ушел.