Темные воды времени
Шрифт:
Шли мы уже часа три, когда наткнулись на быстрый и звонкий, довольно широкий ручей, который перегораживал нам путь. Вот на его берегу мы и решили сделать привал.
Пока подруга раскладывала на чистом полотенце пироги, которые заботливо приготовила нам бабуля, я пошла к ручью, чтобы умыться и попить холодной воды. Только я наклонилась к ручью, как в камышах что -то зашуршало и захлюпало. Бес подскочил ко мне и залаял. Из камыша вылезла рожа (мягче сказать не могу, потому что лицом это назвать было нельзя). Кривой нос, горящие желтые глаза, зеленоватая кожа вся усыпана бородавками. Лохматые волосы цветом камыша напоминали рога. Голова росла прямо из плеч, над которыми возвышался горб. Бес сорвался в лае и, я схватила его за ошейник.
– Убери своего кобеля,– прошипело существо.
Я постаралась успокоить собаку. Тем временем, к нам подбежали Любаша с Тимофеем. И мы все дружно уставились на это чучело.
– Господи
. А это еще кто? – выдохнула подруга.
– Это Шишига. – спокойно ответил ей Тимофей.
Любаня всплеснула руками:
– Ну, вот только Шишиги нам и не хватало!
Грозно нахмурив брови, она пошла на Шишигу.
– Ну и чего тебе надо, Шишига? Чего ты к нам прицепился!?
Существо растерялось от такого натиска и забормотало, выставив свои руки, похожие на крючковатые ветки, вперед, как бы защищаясь.
– Ничего мне не надо
Это не я к вам, это вы ко мне прицепились. Живу я здесь, в обще- то …
Любаша сменила гнев на милость.
– Ну, а коли живешь, пойдем с нами обедать. Я ж не знала, что ты тут хозяин местный.
– Не могу я с вами
обедать. Мне днем из камышей не положено выходить.
И он грустно опустил свою уродливую голову вниз. Жалостливая Любашка метнулась назад, к нашему импровизированному столу. Вернулась быстро, неся в двух руках пироги.
– Если ты к нам не можешь, на, здесь поешь. Пироги свежие.
Шишига, нерешительно, сделал шажок вперед. С опаской посмотрел на Беса, быстро схватил пироги, и тут же скрылся в камышах. Через мгновение из зарослей кроме булькающих звуков, донеслось довольное чавканье.
Мы вернулись назад и сели перекусить. Все уже порядком проголодались. Никого уговаривать не пришлось. И пироги были волшебные. Для Беса были завернуты в тряпицу несколько мозговых косточек. Ай да Бабуля!!! Позаботилась обо всех.
Не успели мы закончить нашу трапезу и убрать остатки в короб, как, откуда ни возьмись, налетел порыв сильного ветра, солнце закрыла тень и с неба раздался пронзительный, протяжный крик. От неожиданности мы упали на землю и прикрыли голову руками. Только Тимофей остался стоять, да горестно завыл Бес. Крик растаял вдалеке, солнце вновь радостно светило. Только тогда мы с подругой встали и принялись настороженно озираться.
– Что это было? – задала вопрос Любаша, непонятно к кому обращаясь.
Но, к нашему удивлению, ответ знал Тимофей.
– Это была птица Гамаюн 3 . – с тревогой в голосе сказал он.
Мы с Любашей переглянулись. Я, конечно, слышала про птицу Гамаюн. Это мифический персонаж славянских легенд. Но, подробно о ней я не знала ничего. И мы принялись расспрашивать Тимофея. А главное, нам хотелось понять, какой беды нам еще ждать.
– Птица Гамаюн с востока летит, за своими крылами бурю ведет. – нараспев проговорил Тимофей.
3
Гамаюн – мифическая птица. Когда летит с Востока, ведет бурю за собой. Управляет погодой.
– Это что же, баба Рися была права? Гроза будет? – уточнила я.
– Не просто гроза, будет буря. И нам надобно укрытие искать. После таких бурь, дома без крыш остаются, а люди пропадают без возврата. – пояснил Тимофей, вздергивая короб на плечи.
Я с тоской огляделась. Кругом, сколько хватало глаз, расстилалась луговина. И только далеко на горизонте темнела полоска леса. Прикинув расстояние, километров десять – двенадцать, поняла, что нам добираться туда часа два, не меньше. А высокая трава уже начала волноваться, как слабая прибойная волна. Я посмотрела на восток. Далеко, на самом краю видимости, собирались чернильные тучи, прорезаемые тугими струями беззвучных огненных стрел.
И тут, за нашими спинами, опять зашуршало и забулькало. Бес грозно зарычал. Я взяла его за ошейник и принялась успокаивать. Из камышей выглянула уродливая голова Шишиги. Он замахал своими руками – корягами, привлекая наше внимание. Мы подошли к берегу ручья. Любаша присела перед Шишигой на корточки.
– Что, дедушка? Пироги тебе понравились? – ласково спросила она.
Шишига смущенно закивал.
– Понравились, понравились. – тихонько прошипел он. – Да не в пирогах дело, славница. Гамаюн бурю прокричала. Схорониться вам надобно.
Я усмехнулась про себя. Молодец Любаша! С любым общий язык найдет. Ласковый теленок двух маток сосет, не зря народ говорит. А тем временем, дед Шишига повернулся и пошел в камыши, приглашая нас идти вслед за ним. Раздумывали мы не долго. Вариантов было не много. Хотя, я до конца не верила, что грядет такая уж серьезная катастрофа. Ну, подумаешь, гроза и гроза. Что я, гроз не видела. Но видя обеспокоенный взгляд Тимофея, то и дело, оборачивающегося назад, подумала, что лучше довериться опыту местных. Наверняка, им лучше знать. Мы нырнули за Шишигой в камыши, и зашлепали по воде, стараясь не потерять из вида его неказистую маленькую фигурку. Вскоре, в зарослях тростника показались какие- то завалы из старых деревьев, похожие просто на огромную кучу гниющих веток. Подойдя поближе, я увидела, что, скорее это напоминало бобровую хатку, только больших размеров. Вход в этот несуразный дом густо заплетали поросли хмеля. Мы вслед за Шишигой нырнули под этот природный занавес и огляделись. К нашему изумлению, внутри жилище выглядело вполне сносно. Пол был устлан толстыми матами, сплетенными из камыша. У одной из стен стоял маленький топчан, накрытый одеялом из разноцветных лоскутков. В углу притулилась маленькая печурка. Несмотря на то, что домушка стояла на воде, внутри сырости не чувствовалось. Видя, как Любаша с интересом разглядывает лоскутное одеяло, Шишига, с любовью в голосе, произнес:
– Аристида подарила
– и погладил одеяло своей крючковатой рукой.
Чувствовалось, что во всем доме для него это была самая ценная вещь.
Мы не знали куда нам приткнуться. Домик не был рассчитан на такое количество рослых гостей. В конце концов, мы уселись прямо на пол. Благо, он был сухим. Тем временем, за стенами завыл ветер и раздались первые раскаты грома. Буря накрывала наш утлый домик, накатывая мощными волнами, грозя смести его приливной волной. Вместе с бурей пришло какое-то щемящее беспокойство. Мне захотелось выйти наружу. Окружающие стены давили на меня, затрудняя дыхание. Я встала и быстро вышла наружу. Вслед мне неслось шипение нашего хозяина:
– Куда
!!? Остановите ее!
Но я была уже снаружи. Картина, которая предстала моим глазам ошеломляла. Сильные порывы ветра пригибали камыши до самой воды, а ручеек бурлил, как кипяток в чайнике. Тучи налились темно-фиолетовым цветом и, уже закрыли все небо. Свет померк. Молнии стегали землю, как цыганский бич. Наполняя все живое вокруг, трепетным ужасом перед гневом Богов. Тимофей с Любашей, выскочившие за мной наружу, тянули меня назад, под спасительную крышу домика Шишиги. И тут, на самом краю сознания, я уловила какой-то, не то крик, не то стон. Оглядевшись, я заметила не далеко какое-то шевеление в камышах. Преодолевая сумасшедшие порывы ветра, я кинулась в ту сторону. На берегу в камышах билось какое-то живое существо. Раздвинув траву, я увидела, что это самка сокола. Порыв ветра кинул ее на землю, и она запуталась в камышах. Я схватила сокола и спрятала его под курткой. Птица перестала биться и притихла, понимая, что я ее спасаю. И в это время огромная молния разрезало небо на две половины, озаряя все вокруг неверным призрачным светом. Вслед за молнией грянул раскат грома. На какой- то миг я оглохла. Мир содрогнулся, земля застонала протяжным гулом. Как будто Бог Перун обрушил свою булаву на голову Великого Змея. «