Тёмные воды. Зимний апокалипсис
Шрифт:
– А ты уверен, что он сказал «баптисты»? Может что-то другое?
– Вроде, баптисты. Но он, вишь, еле языком ворочал, может и что другое.
Дальше мы ехали в Гавриловку, до неё было километров двенадцать. Гавриловка когда-то была крупным селом, здесь были не только продуктовые магазины и почта, но даже «Культтовары» и Дом культуры. Однако в последние два-три десятилетия и Гавриловка пришла в упадок. Причиной тому была удалённость от железнодорожных путей – в двадцать первом веке населённый пункт без железнодорожной станции был обречён на постепенное умирание.
В настоящее время там должно было остаться около трёхсот человек, в большинстве, татар. Исторически ими была заселена часть села. Со временем русские отсюда стали разъезжаться, татары же так и остались. Они жили своим анклавом, и Егорыч был прав – связываться с ними не стоило.
– Зоя, давай, слышь, разворачивай, поехали домой, – снова завёл он свою песню. – Ну их, татар этих, напоремся ведь… для-ради… – бурчал и бурчал старик.
Я посмотрела на него, но отвечать ничего не стала. На той стороне села находились ангары с техникой. Нам нужно было только проскочить село, и мы получили бы трактор, о котором мечтал Генка. Конечно, оставался ещё вопрос, как его доставить в Поляны, но я предпочитала решать проблемы по мере их возникновения.
Выскочив из-за резкого поворота прямо перед въездом в село, мы увидели опущенный шлагбаум и трёх мужчин с автоматами. Я хотела затормозить и быстренько свалить, но нас уже засекли. «Ну говорил ведь», – забурчало рядом. Один из мужчин знаком приказал подъехать и остановиться. Я попыталась было развернуться, но мужчина отрицательно покачал головой и поднял автомат. Пришлось подчиниться. Я подъехала и опустила окно.
– Куда едем, ля? – грубовато спросил подошедший татарин.
– Объезжаем район, сообщаем об эвакуации, – нашёлся Егорыч. – Связи-то нигде нет.
– Из райцентра, что ли? – спросил второй.
– Да, у нас задание этот сектор отработать.
– Нам ничего сообщать, ля, не нужно, – сказал первый татарин. – Надо будет эвакуироваться, мы эвакуируемся, пока необходимости не видим.
– А вы знаете про катастрофу? – спросила я.
– Катастрофа-матастрофа, – передразнил меня он. – Это всё, ля, выдумки. Настоящая катастрофа в том, что грабители разъезжают по сёлам и беспредельничают.
– Это не выдумки, – сказала я. – Вы что, не чувствуете, как похолодало?
– Сегодня похолодало, завтра, ля, потеплеет. Эй, не пудри мне мозги. Разворачивайся и уматывай в свой райцентр.
Я обрадовалась и хотела было последовать этому совету. Даже успела развернуть нашу «Ниву». Но тут заговорил третий татарин, который до сих пор не вмешивался.
– Постой, – сказал он. – Давайте, выходите все из машины.
– Зачем это? – возмутился Егорыч. – Не будем выходить.
И направил ружьё на говорившего.
– Не дури, дед, – сказал первый татарин. – Посмотри по сторонам и выходи.
Я огляделась и обнаружила, что пока мы препирались, из ближайших посадок вышли несколько вооружённых мужчин, и теперь они держали нас под прицелом.
Мы вышли из машины. Молчаливый татарин забрался в салон и начал проверять наши мешки с продуктами.
– Эй, а откуда у вас это всё? – спросил он. – Вы мародёры, что ли? Грабите деревни?
– Мы собираем продукты для эвакуации, – сказал Егорыч.
– Ты мне в голову не сри! – грубо сказал татарин. – Рустам, нужно их отвести в штаб. Пусть там с ними разбираются.
Ружьё у Егорыча забрали. Он сделал было попытку залезть обратно в «Ниву», но на его пути встал татарин.
– Пешком прогуляетесь, – и повернулся ко мне. – Ключи, – и протянул руку.
– Парни, вы чего наглеете? – сделал последнюю попытку изобразить из нас начальство Егорыч. – Если мы не вернёмся в определённое время, нас будут искать полиция и армия.
Молчаливый татарин посмотрел на него:
– Ты надоел мне, дед, – и, коротко замахнувшись, ударил Егорыча прикладом по лицу. Тот упал как подкошенный. Затем он посмотрел на первого татарина:
– Девок веди в штаб, расскажи там всё. Старика оставим здесь. Эй, оттащите его в будку, – он махнул рукой остальным, двое подошли, взяли Егорыча за руки и поволокли в будку за шлагбаумом. – Полиция, армия… и этих встретим, будьте уверены.
Рустам сделал движение автоматом, указывая нам, куда идти.
– Свитер дайте надеть, – сказала я. – Он в машине, мне холодно.
– Не замёрзнешь, ля, тут рядом, – сказал Рустам.
– Пусть наденет, – сказал третий.
Рустам промолчал. Я залезла на заднее сиденье и выкопала свитер из-под кучи продуктов, которую навалил молчаливый при обыске. Незаметно перекинула его вперёд, перешла туда и, потянувшись за свитером, свободной рукой начала шарить под водительским сиденьем.
– Эй, ты что там, ля, застряла? – прикрикнул Рустам.
– Сейчас, я никак не могу достать, вы его завалили.
Я судорожно водила рукой под сидением, наконец нащупала ствол, схватила его и спрятала под рубашку.
– Эй, ты хочешь к своему старику, что ли?
– Да сейчас! – ответила я. – Уже одеваюсь.
И начала демонстративно натягивать на себя свитер. Радовало то, что татарин забыл про ключи от машины, и они остались у меня в кармане.
Штаб располагался в здании сельской администрации. В кабинете, куда нас завели, находились трое мужчин. Один сидел за столом главы, второй сбоку у стола для совещаний, третий стоял у окна лицом к двери. Как минимум, двое из них – те, которые сидели, на татар были не похожи – они были белокожие, с голубыми глазами и светло-русыми волосами.
– Назовите себя, – сказал тот, что сидел во главе стола.
– Воронцова Зоя Павловна, – сказала я.
– Изольская Тамара Викторовна, – сказала Тома.
– Куда и откуда ехали, откуда у вас продукты в машине?
– Я товаровед райпотребсоюза, это моя помощница. Мужчина, которого ваши подчинённые избили и задержали…
– Какой мужчина? – главный вопросительно посмотрел на того, который стоял у окна. Тот подошёл и прошептал что-то ему на ухо.
– Ну и что? Пусть сюда везут. Допросим отдельно.