Тёмные воды. Зимний апокалипсис
Шрифт:
Генка подкатил к моей калитке и заглушил мотор. Обнялись, поздоровались.
– Жена моя, – показал он на выбравшуюся из коляски девушку. – Тома. – Затем, посмотрел на неё. – А это земляки мои, – обвёл всех нас рукой. – Зоя, Стас, Степан Егорыч. Будем, теперь, стало быть, все вместе жить.
– Чой-та вместе? – удивился Егорыч. – Тебя, что, Ген, из Пензы-то выперли?
Генка вылупился на Егорыча. Потом на всех нас.
– А вы что же тут – ничего не знаете, что ли? – как будто удивился Генка, вынимая из люльки какие-то ящики.
–
– Да вот эта, – Генка показал пальцем в небо, – звездища-то…
– Что «звездища»? – продолжил не понимать я.
– Ну, вижу, точно ничего не знаете… как вам сказать-то… В общем, если в двух словах, то Земля сошла с орбиты и летит хрен его знает куда.
Я остолбенел. Зойка тихонько охнула. Егорыч сел, где стоял.
Когда первый шок у нас прошёл, Генка начал рассказывать подробности.
Несколько недель назад, когда я ещё был в Москве, астрономы заметили приближение к Земле массивного объекта. Наблюдения показали, что это красный карлик – звезда самого распространённого в нашей галактике класса.
– Про эту звезду знали давно, вернее подозревали, что она есть, – рассказывал Генка. – Гравитационные возмущения показывали, что где-то на задворках Солнечной системы есть либо крупная планета, либо небольшая звезда, которая направляет к Солнцу кометы, прилетающие из космоса. Точно выяснить, планета это или звезда, не могли, но предполагали, что она находится от Солнца в двух-трёх световых годах. Ей даже название дали – Тюхе, если это планета, Немезида, если звезда. Теперь выяснилось, что это звезда, которая образует с Солнцем двойную систему и возвращается к нему раз во сколько-то там миллионов лет. Каждое возвращение вызывало на Земле катаклизмы, заканчивающиеся вымираниями.
Генка замолчал.
– Ну? – спросил я. – Дальше что?
– Ну а дальше то, что на этот раз она, похоже, подцепила Землю, как ты карася, и перетянула её от Солнца к себе. Такой вот армагеддец, значит.
– То есть Земля теперь будет вращаться вокруг этого красного карлика… как его – Немезиды? – оторопело спросил я.
– А вот это как раз пока неизвестно. Астрономы там разругались вусмерть. Одни говорят – Земля перейдёт на более дальнюю от Солнца орбиту, ближе к Марсу. Другие – Земля перейдёт к Немезиде. А третьи… – Генка снова замолк.
– Что третьи? – нетерпеливо спросила Зойка. – Говори уже, не томи!
– А третьи – что Земля вообще улетит на хрен в открытый космос и станет планетой без звезды… – тихо сказал Генка.
– Вот! – подал голос Егорыч. – Говорил я вам, говорил – апокалипсис это!
– И в любом случае, максимум через полгода на Земле наступит такой холод, что ничто живое не выживет, – закончил Генка и сел на свой мотоцикл как на лавку.
Воцарилась мёртвая тишина. Мы сидели и переваривали услышанное. А Генка с Томой ждали, пока мы переварим.
Не знаю, сколько прошло времени, но когда я посмотрел на свои руки, они тряслись, как листья на ветру.
– Айда в дом. Выпьем да закусим перед смертью.
И пошёл, не оглядываясь.
За столом стало немного повеселее, а Генка продолжил сыпать новостями:
– На всей планете паника. Одни бегут к экватору, потому что считают, что если Земля просто отлетит подальше, то там будет малёхо потеплее. Другие рванули к вулканам: думают, что там придумают, как согреться. Третьи пьют. Четвёртые стреляются, вешаются, разбиваются…
– А сколько людей погибло из-за паники, вообще не сосчитать, – добавила Тома. – Хорошо, у нас мотоцикл, Гена ехал почти по полям… да и по полям, если приходилось. А на шоссе машины стоят на сотни километров, еле двигаются, люди умирают от голода, жажды. Многие погибли под колёсами, других просто затоптала бегущая толпа.
– Повсюду мародёры, – продолжал Генка. – Грабят, убивают, насилуют. Государства парализованы, ни полиции, ни армии. Здесь хорошо – медвежий угол, никому не придёт в голову забираться в такую глухомань. Безопасно в Полянах.
Чуть позже девчонки устали и ушли спать на мою кровать. Егорыч растянулся на лавке, как в тот день, когда я приехал. Мы с Генкой остались за столом. Он посмотрел на меня и сказал:
– Я долго думал и понял: выжить можно. Но для этого нужно три вещи: тепло, свет и еда. Ну и вода, само собой. Нужно утепляться и запасаться одеждой, провизией, топливом, свечками, лампочками. И ещё – держаться подальше от цивилизованных людей. Поэтому мы с Томкой здесь.
Я смотрел на него и соглашался с каждым словом. И ещё я подумал про дизельный генератор.
Предстояла долгая зима.
Глава вторая
Генке было под сорок, он был на пару лет моложе меня. В восемнадцать лет он закончил в Тамбове техникум, получил специальность автомеханика и ушёл с этой специальностью в армию. Через два года вернулся к себе в деревню и, пока существовал совхоз, работал в нём механизатором, занимаясь тракторами и комбайнами. Лет через пять совхоз приказал долго жить, оставив после себя несколько фермерских хозяйств, а Генка остался не у дел и промышлял редкой халтуркой. Но он не отчаивался – выжить помогало подсобное хозяйство.
В Полянах Генку любили за лёгкий характер и безотказность: не было ни одного стариковского забора, не подправленного Генкиными руками, ни одной протекающей крыши, где он не наладил бы латку-другую. Ещё в совхозные времена он купил себе мотоцикл «Урал», и обретённая благодаря этому мобильность сослужила хорошую службу многим односельчанам.
На следующий день мы с Генкой взяли учебник астрономии и после нехитрых расчётов установили, что при сегодняшних плюс пятнадцати к Новому году у нас подморозит примерно до минус пятидесяти.