Темные воды

Судзуки Кодзи

– Это петрушка, что ли?

– Это ангелика. Angelica keikei. Часто встречается на полуострове Идзу и на острове Осима. Должно быть, прошла немалый путь! Десять лет назад она тоже здесь росла.

Сасаки восхищался жизнестойкостью ангелики, чьи семена были принесены сюда волной невесть откуда и так здесь разрослись. Сасаки несколько раз повторил, что самое удивительное на Шестой Батарее – это разнообразие и жизнестойкость семян, которые оказались здесь, и что это место – настоящая сокровищница для биолога,

которая может быть как следует изучена, потому что остров заповедный и публику сюда не пускают.

В то время как Наито и Кано считали, что начать надо с того, чтобы обойти остров по периметру, Сасаки явно хотелось пройти в середину. В конце концов решили разделиться на две группы по двое, и Кенсуке вызвался составить компанию Сасаки. Капитан и его помощник должны были оставаться на пристани. Решено было, что каждая из пар – Кано и Наито, идущие по периметру, и Сасаки и Кенсуке, направляющиеся в глубину, – возьмет с собой портативный радиопередатчик. Остров небольшой, береговая линия не длиннее ста ярдов, так что, если закричать, тебя услышат. Но если у них есть радиопередатчики, почему бы ими не воспользоваться.

– Смотрите же, – Наито и Кано в приветствии махнули руками и отправились вдоль набережной.

Сасаки и Кенсуке прошли через заросли ангелики и углубились в чащу. Всякий раз, как Сасаки замечал какой-то привлекавший его внимание образчик растительного мира, он фотографировал его, записывал на видео и делал отметку в своей записной книжке. Не было ни одного растения, неизвестного Кенсуке, которое не идентифицировал бы Сасаки; его учитель снова и снова демонстрировал свои познания в естественных науках. Теперь его взгляд был серьезен, без обычной шутливости, и Кенсуке опять видел его в новом свете.

Почва, нетоптанная человеком, была мягкой, и из гумуса у них под ногами сочился черный сок. Если бы не болотные ботинки, их ноги промокли бы. Даже воздух здесь был влажен. Травы и деревья, редкие для Токио, росли здесь и почему-то производили мрачное впечатление, образуя смешанные заросли, составлявшие уникальную особенность этого острова. Когда ветерок с моря шевелил верхушки деревьев, все начинало звучать, и время от времени Кенсуке сам не знал, где он. Он почти забыл о Юкари. Этот остров был слишком непохож на то место, которое он представлял себе.

Чем дальше они углублялись, тем гуще были заросли, а Сасаки говорил все меньше и меньше. Он уже не снимал так часто окружающие места на камеру. Ища глазами дорогу, он наконец в растерянности остановился.

– Как странно, – сказал он.

Кенсуке, шедший за ним следом, остановился тоже.

– Что странно? – спросил он.

Сасаки что-то пробормотал себе под нос и не дал никакого объяснения, погрузившись в свои мысли. Некоторое время оба они стояли, не проронив ни слова.

– Все в порядке? – спросил Кенсуке с озабоченным видом.

– Заросли ангелики на берегу выглядят так же, как раньше. Но дальше по пути... что-то странное.

– Вы

имеете в виду, не такое, как раньше?

– Я не могу объяснить, что именно. Но что-то точно не так.

Услышав это, Кенсуке нервозно оглянулся. Он тоже чувствовал что-то неприятное. Между прочим, в двадцатые годы Шестая Батарея считалась местом заколдованным. И недавно человек, занимавшийся в Приморском парке виндсерфингом, исчез за этим островом вместе со своей доской. Припомнив эти истории, Кенсуке почувствовал себя неважно.

– Так мы идем? – спросил Кенсуке, пытаясь приободрить учителя, но почему-то его голос дрожал.

– Никто не мог появляться здесь за эти десять лет, – пробормотал под нос Сасаки, как будто убеждая в этом себя самого, и пошел дальше. Наито сказал им на корабле, что районный совет Минато впервые участвует в инспекции и что полевых исследований не было уже десять лет.

Кенсуке молчал.

Сасаки опять остановился. Обернувшись, он воскликнул:

– Этим лесом кто-то кормится!

– Почему нет? Разве лес всегда не поддерживает какие-то смежные формы жизни?

Сасаки указал вверх по диагонали.

– Это хурма. Рядом с ней – мушмулла. Прошлый раз, когда я был здесь, тут не было плодовых деревьев.

Едва успев произнести эти слова, Сасаки бросился вперед.

– Подождите! – закричал Кенсуке.

Но Сасаки только набирал скорость, и Кенсуке оставалось бежать за ним следом. Истекая потом, он остановился в месте, где пейзаж внезапно поменялся: перед ними была поляна шириной метров десять. Кажется, это был центр острова. Лес с обеих сторон был одинаково густым. На севере уходил к небу Радужный мост. Видеть современное сооружение, стоя на острове, напоминающем необитаемые джунгли, было странно и неприятно. Это как если бы все размеры и пропорции смешались и Кенсуке оказался в чужом и незнакомом мире.

Трава блестела в полуденных лучах. Цикады стрекотали. Кенсуке нетрудно было найти слово, чтобы описать увиденное: это был огород. Томаты, баклажаны, огурцы и другие огородные растения росли здесь в строгом порядке. Теперь невозможно было отрицать, что это было результатом чьего-то целенаправленного труда. Эти растения разведены здесь по чьей-то воле и с какой-то целью. Это не вода намыла семена, которые разрослись по своей воле. Кенсуке и Сасаки переглянулись, изучая, какое впечатление на каждого из них произвело это зрелище.

– Смотри-ка! – Сасаки указал на восточный конец поляны. Три тонких деревянных дощечки были установлены на верхушке земляного кургана.

Подойдя поближе, они увидели, что эти доски покрыты письменами. Из иероглифов, написанных чернилами, только два можно было прочитать, остальные стерлись. Что эти дощечки здесь делают? Кто мог принести их на Шестую Батарею? Почему они так прямо воткнуты в землю?

– Что вы думаете? – спросил Кенсуке.

Земляная горка и дощечка с надписью на ней подсказала обоим только одно предположение.