Темные воды
Шрифт:
— В этом нет никакой необходимости. У той стороны барьера меня ждет служанка. Мы заказали кэб. — Она взглянула па ожидающего молодого человека. Что-то заставило ее добавить, — Хотя я была бы благодарна, если бы вы проводили нас до кэба и нашли носильщика для багажа…
— Носильщик ждет. А в кэбе мы проведем представление. Мне кажется, вы еще не знаете имена детей.
Он был очень самоуверен. Едва ли было делом совершенно незнакомого человека знакомить ее с собственными кузенами.
Но она не могла не почувствовать облегчения, оттого, что о ней заботятся. Старая китаянка
Кэб уже ждал. Багаж был погружен наверх, и дети, затем Фанни и, наконец, няня, которая явно была напугана новым видом транспорта, забрались внутрь. Ханна, с облегчением убедившись, что все идет благополучно, вошла вслед за ними, и мистер Марш сказал кучеру, чтобы он отвез их на вокзал Паддингтон.
В то время как Фанни выглянула, чтобы еще раз выразить ему благодарность, он поставил на ступеньку свою длинную ногу.
— Внутри найдется место для меня? Думаю, да. Нолли, Маркус и Чинг Мей вместе занимают место одного маленького человека. Маркус может сесть ко мне на колени.
Он удобно уселся, его колени почти касались коленей Фанни.
— Но, мистер Марш…
— Ни слова, мисс Давенпорт. Для меня это вовсе не трудно. Кроме того, — он провел по своему карману, и, конечно, серьезность лица не могла скрыть его неуместное веселье, — мне хорошо заплатили. Теперь разрешите мне с удовольствием представить вам ваших кузенов. Это, — он взял руку маленькой девочки, — Оливия, но я понял, что обычно ее зовут Нолли. А этот молодой человек — Маркус. Подайте руки вашей кузине… — он вопросительно остановился.
— Фанни, — неохотно сказала Фанни, только ради детей. Этот незнакомец слишком много брал на себя. Ханна неодобрительно поглядывала на пего. Ей тоже следовало бы так же относиться к нему. И все же ей не могло не понравиться, как легко он держал на колене малыша. Он явно не мог быть простым клерком компании. Возможно, он был сыном ее владельца, изучающим дело с самого основания, как это делали некоторые молодые люди.
— Вашей кузине Фанни, — сказал он, подталкивая детей, которые неохотно протянули ей свои влажные холодные руки.
Девочка заговорила в первый раз.
— Вы будете жить с нами?
Явно враждебный и сдержанный голос заставил Фанни внезапно понять, чему позволила она случиться. В мгновение волнения, жалости и симпатии она пожертвовала своими шансами на счастье, которое для нее заключалось в том, чтобы начать жить независимо и достойно. Она упала на колени на пыльной и грязной железнодорожной станции и обещала двум незнакомым детям, что с ней они будут в безопасности.
Она никогда не нарушала своих обещаний. Особенно сделанных доверчивому ребенку. Но в тесноте кэба странная атмосфера растерянности и опасности, казалось, нависшая над детьми, рассеялась, и они стали просто двумя детьми, как любые другие, девочка со своим холодным враждебным взглядом и мальчик, почти еще младенец, у которого нос требовал внимания, а глаза начинали слипаться.
У них в Даркуотере все будет в порядке с Ханной, Дорой и этой маленькой няней с чужестранным лицом, до сих пор не сказавшей ни одного слова.
Но теперь она уже пообещала, и они или, по крайней мере, девочка, маленькое, странное, преждевременно развившееся создание, смотрели на нее с надеждой. К тому же этот назойливый Адам Марш, очевидно, намеревался оставаться до момента отхода поезда с ними в вагоне. Это не было его делом. Он явно превысил свои обязанности. Но, нужно думать, у него были хорошие побуждения.
Недовольство Фанни из-за детей было понятно и ему. Неужели он мог подумать, что она удовлетворится тем, что всю жизнь будет на заднем плане?
Но что он мог знать об этом? Она была племянницей богатого человека. Вероятно, он считал, что ее жизнь проходит в праздности и удовольствиях. Дядя Эдгар всегда хотел, чтобы посторонние видели именно это.
Фанни нетерпеливо расстегнула свое отделанное мехом пальто. В кэбе было жарко. Она чувствовала, что ее щеки покраснели. Она остро ощущала, что Адам Марш все еще подвергает ее задумчивому изучению, в то время как Нолли снова терпеливо спросила:
— Мы будем жить с вами, кузина Фанни?
С вашими дядей и тетей, вашими кузенами Амелией п Джорджем, да и со мной тоже, — объяснила она.
— И с ней? — Она указала на Ханну.
— Да, с Ханной и другими слугами.
— Это очень много людей, — без выражения сказала Нолли. — Я не думаю, что Маркусу это понравится. Он очень робкий. — Внезапно она повернулась к китаянке и начала поток слов на незнакомом языке.
Женщина резко ответила. Отрывистый разговор окончился через мгновение. Фанни заметила с некоторым изумлением, что яркие узкие глаза няни через голову Нолли повернулись почти с мольбой к Адаму Маршу. Она прошептала что-то еще, и он кивнул, как если бы понял.
— Что вы говорите? Что все говорят? Адам спокойно ответил:
— Я думаю, что Нолли просила взять ее обратно в Шанхай, и, конечно, Чинг Мей объяснила, что это совершенно невозможно.
— Вы говорите по-китайски?
— Немного. Я путешествовал но Дальнему Востоку, когда был мальчишкой.
— О, — удовлетворенно сказала Фанни. — Так вот почему именно вас выбрали, чтобы встретить этот корабль. Это очень разумно со стороны судоходной компании, сделать так, чтобы все могли чувствовать себя как дома. Очень мило, что вы проявили свой личный интерес, мистер Марш.
— Кажется, я не говорил о Чинг Мей с вами, мисс Давенпорт. Она принесла огромную жертву, согласившись покинуть свою страну, чтобы благополучно привезти детей сюда. Кажется, она обещала их матери сделать это. Вы же понимаете, насколько это грандиозное предприятие для человека, который никогда не путешествовал раньше и почти не говорит по-английски.
У Фанни было чересчур доброе сердце, чтобы позволить собственному разочарованию взять верх. Она сочувственно повернулась к няне в ее черном халате с высоким воротником и порывисто коснулась одной из ее спокойно сложенных морщинистых желтых рук.