Темные воды
Шрифт:
Домовые эльфы из кожи вон лезли, чтобы угодить хозяевам. Стол в парадной гостиной ломился от яств совсем как в Хогвартсе на первое сентября. Свечи в хрустальных подсвечниках парили прямо в воздухе, распространяя вокруг себя загадочный мягкий свет.
Настроение у Софии, несмотря на всеобщую оживлённую атмосферу, было отвратительным. Ей представилась возможность в полной мере оценить мудрость русской пословицы, утверждающей, что нет хуже дела, чем в чужом пиру похмелье.
Присутствие Панси в Малфой-мэноре отравляло жизнь. Сейчас Софии казалось глупостью недавняя идея жалеть эту девицу. Пусть она сама первая отрицала возможное соперничество с Паркинсон из-за Малфоя, с тех недавних пор много воды утекло. Изменились обстоятельства; изменилось её отношения с Драко, и теперь ревность жидким огнем растекалась по венам.
София возненавидела Паркинсон. Ей казался отвратительным её холодный высокий смех и прямая королевская осанка. Она ненавидела умение соперницы великолепно держаться на метле – в этом Панси едва ли уступала Джинни Уизли. Ненавидела холодный ум и чисто слизеринскую жестокость. Но больше всего София ненавидела Паркинсон за то, что приходилось признавать за ней право первенства по отношению к Драко. До появления Астории Гринграсс между Малфоями и Паркинсонами было заключено соглашение о предстоящем союзе их отпрысков и если бы не София, эта отвратительная Паркинсон наверняка бы получила то, о чем так страстно мечтала – Драко Малфоя.
На устроенном Волдемортом балу в честь победы над Министерством должны были присутствовать представители всех чистокровных магических семейств Великобритании. Отказ явиться расценивался как проявление неблагонадёжности со всеми вытекающими последствиями. И, естественно, эти подлизы Паркинсоны прибыли, чуть ли не первыми, хотя в первом ряду сражающихся их никто не видел.
Малфои, выступающие хозяевами, как всегда, были на высоте. Люциус исхитрялся вести несколько бесед сразу, Нарцисса блистала в той же манере на другом конце стола. Драко мелькал то тут, то там, вальсируя с разными молодыми особами, но чаще всего – с Паркинсон к затаённой ярости Софии.
– Снова в стороне? – раздался за спиной лающий, насмешливый хриплый голос.
Белла выглядела сногсшибательно в обтягивающем длинном черном платье со шлейфом. Кроваво-алые рубины блестели на гибкой змеиной шее, подчеркивая матовость и шелковистую гладкость кожи.
– Снова не в духе?
– Не люблю приёмы, – холодно откликнулась София. – Мне на них скучно.
– Рискну дать совет: заведи себе поклонника. Это всегда веселит. Вот когда я была в твоем возрасте, их у меня было не меньше двух десятков зараз. Так что не будь занудой, это никого не красит.
Белла, смеясь, растворилась в полутьме, теряясь в толпе колдунов.
Пробежавшись взглядом по залу, София снова увидела их вместе – Драко и Панси!
София всеми силами старалась удержать на лице спокойное выражение, но чувствовала, как уголки губ против воли опускаются вниз. Она осознала, что с удовольствием вонзила бы ноготки Паркинсон прямо в лицо, расцарапав его в кровь.
– Гринграсс?
Погрузившись в мрачные мысли, София как-то не заметила, что предмет её воздыхания подобрался к ней совсем близко.
– Не надоело подпирать стенку? – ухмыльнулся Драко. – Пошли, потанцуем?
София всем своим видом выразила молчаливое презрение.
– Я не танцую, – приняла ледяной вид она.
– Не умеешь? Сделаем поправку на маггловское воспитание. Ну, если уж не танцуешь, так хотя бы выпей со мной?
– И не пью.
Совсем некстати во всей красе вспомнилась ночь, когда она пришла к нему в комнату, пьяная вдрызг.
– С недавнего времени, – поспешила добавить она после минутной заминки.
– Раз ты не пьёшь и не танцуешь, – развёл руками Драко, – давай тогда просто поболтаем?
– У меня нет никакого желания перекрикивать громкую музыку.
Блондин сощурился:
– Я ведь могу подумать, что ты избегаешь меня, Гринграсс?
– Думай себе на здоровье всё, что захочешь, Малфой. Как-то придётся жить с мыслью, что не всех, как бедняжку Парксинсон, одолевает навязчивое желание быть с тобой рядом. Некоторым это не доставляет никакого удовольствия.
Тонкие ноздри юноши гневно затрепетали, а губы растянулись в недоброй усмешке:
– Так уж и никакого удовольствия? А я вот отлично помню случай, когда нам обоим было вместе вроде бы и неплохо?
Ухватив девушку за подбородок, Драко заглянул в блестящие от непролитых слёз глаза.
– Что с тобой сегодня, Гринграсс?
– Пусти меня, Малфой… ты делаешь мне больно. У тебя нет права…
– Ты спала со мной, – перебил он её, – ты – моя невеста. У меня есть на тебя все права, какие только мужчина может иметь на женщину.
– Ты!.. Ты знаешь, что?! Ты очень сильно ошибаешься, Малфой, если думаешь, будто можешь увиваться за всеми подряд, а потом заявиться ко мне, и качать какие-то смехотворные права! Я тебе не Паркинсон!
Драко выглядел обескураженным.
– Ни за кем я не увиваюсь, – растерянно пожал плечами он.
– Ну, конечно! Паркинсон действительно подходит под определение «никто»!
Драко какое-то мгновение вглядывался Софии в лицо, потом весело прыснул, будто его осенила забавная догадка:
– Ты ревнуешь? К Паркинсон?! Ты серьёзно?..
София почувствовала, как щеки заливает краской:
– Глупости! Ни к кому я тебя не ревную!
– Ревнуешь-ревнуешь, – довольно засмеялся Драко.
– Что в этом смешного?! – возмутилась София, которой действительно было не до смеха.
– Драко? – раздался сладкий голос Паркинсон. – Вот ты где? Я тебя искала…
– И нашла. Какая прелесть, – ядовито фыркнула София. – Попался, сладкий мальчик?
Драко потянулся, было, к Софии, но между ними возникла невысокая, стройная худощавая фигура, склонившаяся в пригласительном поклоне.
– Разрешите пригласить вас на танец, Принцесса?
В стоявшем перед ней красавце София не сразу признала Скабиора. Признаться, выглядел он сногсшибательно.