Темные Знамения
Шрифт:
Капитан говорил что-то ещё, только новобранец всё прослушал. Он почувствовал кожей чей-то взгляд и посмотрел поверх головы командира.
Там, в лагере Тримогена, эту гнусную физиономию Альдред запомнил на всю жизнь. Менелай Схинас пожаловал – собственной персоной! Полутораручный меч по-прежнему находился у него, как трофей. Он привёл за собой личную гвардию и мановением руки приказал им вступить в бой с инквизиторами.
Свежие латники самозабвенно подчинились приказу, схлестнулись в схватке с неприятелем, жаждая переломить ход битвы за
Альдред и Менелай встретились взглядами. Предводитель язычников узнал беглеца. Улыбнулся ему надменно – и демонстративно отвернулся. Он стал уходить. Явился только затем, чтоб задержать персекуторов на пути к вершине пирамиды.
Лютая злоба овладела телом новичка. Сердце бешено колотилось. Пот стекал градом. Глаза налились кровью. Мышцы напряглись. Всё его естество кричало о том, что его добыча уходит от него. Нельзя этого допустить!
Что делать, Альдред был должен решить меньше, чем за мгновение. На чаши весов опустились два равновесных, исключающих друг друга выбора.
Он мог остаться и помочь «Гидре» в ликвидации стратилатской гвардии. Но тогда потеряет время, и неизвестно, удастся ли поймать самого Менелая живьём. О Тримогене Флэй кое-что знал: их военачальники легко расстаются с жизнью сами, когда их отряд гибнет. Они сами себя режут! Без толики сожаления.
Инквизиторы ничего не узнают от мертвеца. Между тем Схинас мог пролить свет на очень многое. Как минимум, о сути ритуала и о том, что влечёт за собой Парад Лун.
С другой стороны, если он пойдёт за стратилатом, то рискнёт всем. Своей собственной жизнью. Жизнью сослуживцев. Альдред, может, и поймал бы Менелая. Но не факт, что по его душу не вернутся гвардейцы Схинаса.
Кроме того, Флэй сомневался, что персекуторы уничтожили подавляющее большинство магов, явившихся в храм. Их не стоит сбрасывать со счетов.
Тогда вся спецоперация на островах пойдёт коту под хвост. И весь путь Альдреда вплоть до этого момента потеряет всякий смысл. Ибо с ним рухнет последняя голова «Гидры» – от отряда ничего не останется.
«Думай… Думай. Думай!» – давило на него сознание.
Он посмотрел на инквизиторов, чья оборона постепенно захлёбывалась.
У Лешего и Рутгера закончился боезапас. Бывший «легионер» отбросил бесполезный лук, вооружился гасилом и бросился на врага. Зальц выхватил свои ножи, ринулся следом. Последние пули Марго тратила на гвардейцев. Те шатались, но броня выдерживала всякий выстрел.
Без капитана и Альдреда Шатун постепенно терял силы. Он скорее отмахивался от парамириев цвайхандером, чем наступал.
Цесты Нико потухли: им требовалось время, прежде чем они аккумулируют Материю сызнова. Алхимик спрятался за баргестов, подозвав их к себе. Пепе и Рокки получили немало ран. Они постепенно становились полупрозрачными. Собакам требовался отдых в Серости. Не ровен час, псы погибнут совсем.
Но Менелай Схинас уходил – и неизвестно, куда.
Альдред вздохнул, договорившись с самим собой. Он не должен был ненавидеть себя за столь
Выбор сделан.
Флэй взглянул на без конца болтавшего Джакомо со значением. Тот осёкся. Новобранец спросил его угрюмо:
– Капитан, у нас остались кандалы?
Глава «Гидры» замялся и пробубнил:
– У меня осталась пара…
– Отдай мне, – потребовал Альдред и протянул руку.
– Что? Зачем? – не понимал Джакомо. Флэй начинал его пугать.
– Стратилат здесь! – наседал на него новичок. – Он уходит. Мы не можем его упустить! Не можем!
Колонна обернулся и увидел Менелая Схинаса. Всё стало яснее. Но ненамного.
– Давай оставим его напоследок, – мягко предложил Джакомо, пытаясь увещевать Альдреда. Всё бесполезно. – Никуда не денется.
– Ты не понимаешь! – рвал и метал тот. – Если он повесится, мы ничего из него не выпытаем! Всё куда серьёзнее, чем кажется, капитан! Я пойду за ним один. Вы справитесь и без меня…
Джакомо насупился, не понимая, что ему и думать. Как командира, его раздражала самонадеянность подчинённого. Ему казалось, Альдред сам по себе мог поставить под угрозу успех спецоперации никчёмной инициативой. Капитан этого допустить не хотел.
Но с другой стороны, глава «Гидры» понимал: так яростно гнуть свою линию на пустом месте ликвидатор бы не стал. Соответственно, риск, на который тот собирался идти, оправдан. А сам Джакомо просто не сведущ во всех деталях.
Флэй доказал уже не раз, что он – безумец, однако его безрассудство так или иначе служило на благо отряда. Скрепя сердце капитан решил довериться новичку и на сей раз. На худой конец, Альдред напоминал своим характером любимчика Радована Модрича.
Командир кивнул. Убрал меч в ножны и стянул с поясного крюка кандалы. Вручил их новичку со словами:
– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Поступок новичка Колонна обещал себе помнить. Ведь это первый раз, когда свои интересы тот открыто поставил выше жизней отряда. Такое не прощается. Особенно, если имеет роковые последствия.
Слова капитана ничего не значили для Альдреда. Всего лишь пустой звук. Флэй чуть ли не вырвал у Джакомо кандалы и сказал угрюмо:
– Выживите. Я буду ждать вас наверху.
Он убрал наручники, обхватил поудобнее ятаган и бросился в бой. Джакомо провожал его взглядом, вынимая из ножен меч. Капитан кричал сослуживцам:
– Держать строй!
Приказ придавал сил персекуторам. Наступление гвардейцев прекратилось. Никто из «Гидры» не слыхал, о чём переговаривались капитан и новобранец. Им оставалось лишь гадать, что на уме у Флэя.
Альдред бросился вперёд, прыгая между трупов язычников и апостатов. Он зашёл к Шатуну за спину, кувыркнулся за гвардейца, его осаждавшего. Не успел тримогенянин опомниться, ликвидатор порезал ему тыльную сторону колена.
Латник вскрикнул, теряя равновесие. Амбал смёл его одним ударом наотмашь. Поднимал и опускал цвайхандер, закалывая противника до смерти.