Шрифт:
Глава 1.
Свартальвхейм
"Если долго смотреть в бездну, то бездна начинает смотреть в тебя"– это выражение намного древней, чем мы можем себе представить. Когда-то мы и сами родились из бездны. Возможно, мы просто тоскуем по дому, вновь обращая к ней свой взор.
Сумерки. Розовый закат пятном еле освещал ту часть неба, в которую цепко всматривался холодный пронзительный взгляд мальчишки стоящего на террасе высокого замка замысловатой и великолепной архитектуры одним своим видом, заявляющим о том, что здесь в Свартальвхейме живут гении архитектуры, знающие толк в камне и металле.
Дворец из белого мрамора словно впитывал в себя свет заката, отливая розовым сиянием, но эта красота виделась уже не так в зеленых глазах мальчишки. Он видел, как его дворец
Армаэля ждала тяжелая доля править темными альвами, бесспорно они являлись отличными ремесленниками, торговцами и войнами. Они были быстрые, подвижные, агрессивные, очень склочные, непредсказуемые и подверженные эмоциям. К тому же этот народ отличало высокое чувство собственного достоинства, огромная сила, у многих врожденные способности к магии и целительству, однако они редко проявляли благосклонность к чужакам, всегда разделяя своих и чужих относясь к ним в лучшем случае недоброжелательно и с усмешкой. Трудно было в таком юном возрасте обуздать такой непокорный народ, поэтому власть была отдана совету, на долгих тринадцать лет, по истечению которых он имел право власти. А пока, он ушел (вернее его отправили) в подземный город, чтобы учится. Тусклая надежда выйти оттуда все еще жила в нем. Армаэль знал, что такое власть, пока о нем забыли- он жив, но подойдет срок, и его попытаются убить. Политическая обстановка была жесткой, в каждом городе обосновался свой градоначальник.
Правительство держит весь обитаемый мир в ежовых рукавицах довольно жестокими налогами, а кара за преступление закона быстрая и кровавая. Внутри совета ведется «холодная война» за главенство, бесконечные заговоры и интриги среди альвов на много лет отвлекли от меня свой взор. Но я следил за их движениями, готовясь взять свое, знания и сила росли каждый день, обучение магии давалось легко.
Особенно ярко из совета выделялся альв Двалин, который якобы ведет род свой от альвийских городов древности. Много про него ходит легенд, не всегда приятных, известно лишь, что он сильный и жестокий маг. Я готовил себя к тому, чтобы выжить в борьбе с ним. Я знал, что наступит тот момент, когда он пошлёт кого-нибудь, чтобы убить меня. Тёмное подземье уже сдавливало его, года проведенные в нём сохранили его жизнь и развили способности, но так много было упущено из того что так необходимо почувствовать в детстве. Близился день, когда свобода позовет его, но сохранялся риск того, что внутри собственного тела, его душа останется заточенной, будто в тюрьме.
Армаэль рассматривал, вращая пальцами, подвешенный на цепочке вытянутый, гладкий цилиндр с острым заточенным в спираль концом, отлитый из переливающегося металла размером в половину мизинца. Воспоминания болью отдались в сердце, он сжал медальон в свой беспощадный кулак. Прошло столько лет, но боль не стала меньше. Она была такой же, как в тот день, когда на его глазах убили мать, царицу Свартальвхейма и хранительницу темной материи заточенной в многогранный куб из такого же металла, как этот кулон. Куб хранился в храме, он содержал внутри тёмную материю, заточённую в него много веков назад нашими предками, там её и убили, совершив страшное святотатство. Во рту снова возник этот железный и соленый привкус крови от поцелуя в губы его умирающей царицы и матери. Она жадно глотала воздух холодными, окровавленными губами пытаясь что-то сказать мне, своему сыну, поддерживающему ее слабое тело своими детскими, но уже сильными руками. Я не разбирал ни слова, задыхаясь от слез. Кровь и слезы смешались в единый поток, смывая последнюю каплю веры с моей души. Стражники оттащили меня от мертвого тела провожая в покои, я шел не чувствуя ног, болела душа, она сгорала в потоке темного света, в ней зарождалась ненависть.
Армаэль собрав все силы, обернулся, роняя свой убитый горем взгляд на мертвое тело матери и сжал окровавленный кулак с такой силой, что снова ощутил себя на ногах.
– Я должен сохранять равновесие – спокойно произнес он, пряча свои зеленые зрачки под большими веками и делая глубокий вдох постепенно возвращаясь к самообладанию
– Вспомни всё, что ты пережил, смирись с воспоминаниями, и они перестанут причинять тебе боль.
От нахлынувших воспоминаний Армаэля словно подбросило в воздух, и реальность немного поплыла.
– Ты должен научиться сохранять равновесие.
– Это очень трудно…
– Это твоя единственная и очень значительная слабость, когда в твоей душе поселится мир. Ты сможешь совладать со своими бурями, тогда тот свет внутри тебя снова будет освещать твой разум.
– Мир… – его глаза блеснули, как-то тоскливо при свете луны, отражая её серебристый лик. Учитель понял, что у этого мальчишки еще осталось в глубине его темной души место для любви.
Учитель был слишком строг, но этим качеством обладали все дверги, иногда они становились несносны и занудливы, хотя в основном относились на равных к своим и чужим детям, даже к детям свартальвов считая, что пока они не достигнут юношеских лет, то не могут отвечать за свои проступки.
Завтра четвертый лунный день, день моего рождения и элементальное предчувствие говорило пора уходить, оно уже было натренировано достаточно, чтобы не ошибиться в таких пустяках как принятие решения. Элементальное предчувствие давало ему возможность почувствовать, какой из элементов стихии (огня, воздуха, земли или воды) соответствует существу и типу местности, на которой он сражается, чтобы использовать ее в качестве преимущества. Можно сказать, духи природы говорили с ним, если он настраивался их услышать. Он знал, что даже со своим скудным арсеналом оружия сможет нанести больший урон противнику, который связан с противоположным элементом стихии. Это свойство давало значительное преимущество на предстоящем ему поле боя. Я реально осознавал врожденную тягу к магическим силам природы, связанным с разрушением. В противоположность магам, полагающимся на знания, я обладаю внутренним, интуитивным чувством магии, которое позволяет мне импровизировать на поле боя, делая эффект от основных заклинаний непредсказуемым для противника. Моя сила создана для борьбы. Словно актер на сцене я ощущал растущий во мне задор к выполнению уготованной себе самому великой миссии завоевания и миров. Внутри разжигался пожар, захваченный собственной силой, разум уверенно просчитывал все ходы автоматически, а душа пела и рвалась в бой, словно разъяренная гидра. Душа рвалась в просторы с диким желанием подчинять всё на своем пути.
Старый дверг, открыл каменную дверь подземелья, без особых эмоций. Провожая грустным взглядом черных глаз темного альва в наземный мир Свартальвхейма.
– Я научил тебя всему что знал, и очень доволен, что выполнил свою миссию учителя. Ты способный ученик и достигнешь многого, если сможешь контролировать свою ярость. Моё предназначение окончено, я наполнил тебя знанием, распоряжаться им тебе придётся учиться самому. Помнишь, этот медальон я отнял у тебя, когда ты спустился в город? Он принадлежал твоей матери и содержит огромную силу, способную и воскресить и уничтожить. Твоя мать являлась хранительницей этой силы, но никогда не использовала её в своё благо. Частица темной материи заключена в нём, выпустишь её и погибнешь, сохранишь, и она придаст тебе могущества. Я возвращаю тебе его и также дарю этот нож. Ты повзрослел, ищи своё место или отвоёвывай потерянное, ты вправе выбирать сам свой путь.
– Спасибо за всё учитель.
Не оборачиваясь, он шел прямо по длинному, узкому коридору подземья. Впереди становилось всё светлее, тонкие лучи тянулись ниточками, преодолевая мрак на своём пути, чего бы им это ни стоило, лишь бы коснуться его лица давно сокрытого от двух остывающих солнц. Трепет в душе свартальва возрастал и наконец, его глаза ослепил свет.
«Однажды почувствовав свет, вряд ли захочется мрака. Я скорее умру, чем снова уйду в Подземье»– подумал он, преодолевая последнее нагромождение камней.