Темный ангел
Шрифт:
Один глаз был закрыт, другой – уставился на меня. Мускулы левой щеки и виска странно деформировались, словно подтаявший воск, левая рука скрючена, плечо нелепо вывернуто, бедро сместилось, нога торчала под страшным углом. Пока он не пошевелился, я готов был поклясться, что он мертв.
С губ его сорвался долгий гортанный стон:
– А-а-а-да-а. А-ах-а.
Я просунул флягу с бренди меж его стиснутых зубов.
– Выпей это, Генри. Не пытайся говорить.
Бренди полилось по подбородку; он снова забормотал, но губы его не слушались. Он мучительно хотел что-то сказать.
– Все хорошо, – беспокойно сказал
В окнах соседних домов горел свет; наверняка за ним кто-то присмотрит, пока я схожу за доктором. К тому же оставаться с Генри наедине – последнее, чего мне хотелось.
– Ма…a-а… Ма-а-а-ар… – Правая рука вцепилась в мой рукав, голова опустилась, потекла слюна. – Ма-а-а-а.
– Марта, – мягко произнес я.
– А-а-а.
Он судорожно кивнул.
– Ты пришел увидеться с Мартой? – предположил я.
– А-а-а.
– Но ее не было, и ты решил подождать. Правильно?
Еще один спазм. Голова неприлично болталась, единственный открытый глаз закатился.
– Ннн-е-е. Мм-а-ар-а. А-а-а. А-а.
Он беспомощно молотил рукой по воздуху, из правого глаза текли слезы, а левый смотрел неподвижно, прихоть упрямой плоти.
Невыносимая, тошнотворная жалость заставила меня вскочить на ноги.
– Не могу остаться, Генри, – сказал я, отводя глаза. – Я приведу помощь. С тобой все будет хорошо.
Он испустил звериный стон, в котором я различил жутковатые нотки человеческого голоса, слова, что пытались пробиться сквозь умирающую плоть. Слова? Одно слово. Одно имя. Звук был нестерпимый – угасающий стон его одержимости. Проклиная себя, я повернулся и бросился бежать.
Найти помощь не составило труда; женщина из соседнего дома за гинею согласилась приютить больного и позвать врача. Врач приехал через два часа, и Генри отправили домой, на Кромвель-сквер. Доктор сказал, с ним случился удар – обширный сердечный приступ. Пациенту требовался постельный режим, тогда, возможно, у него будет шанс выздороветь. Больного успокоили растворенным в воде хлоралом, терпеливо влитым по капле меж стиснутых губ. Убедившись, что ничем больше не могу помочь, я наконец оставил их. Генри к тому времени впал в глубокое забытье, дыхание его было почти неразличимо, глаза остекленели. С меня хватит, решил я. В конце концов, я не сиделка. Весьма вероятно, я спас парню жизнь – чего еще от меня требовать? Незамеченный, я тихо вышел черным ходом и исчез на пустынных улицах.
Чтобы сэкономить нам обоим время, я прихватил с собой бумажник Генри. Ясное дело, в ту ночь бедняга был не в состоянии заниматься делами.
62
Мягкое течение несло меня в безмолвный мир немых образов и неясных перспектив. Густо-изумрудная темнота; но где-то на середине пути я начал различать фигуры, безликие, бесформенные, лишенные контуров, а на переднем плане – лицо, гротескное, непропорциональное, оно проплывало перед глазами, как огромная рыбина. На мгновение оно исчезло из поля зрения, и я хотел повернуть голову ему вслед, но обнаружил, что почему-то не могу. Я попытался вспомнить, что за ужас, что за нужда заставили меня укрыться на морском дне, но был до странности безмятежен и словно наблюдал за событиями сквозь темное стекло. Стайка зародышей неуклюже гребла мимо зеленого кораллового
Лицо вновь появилось передо мной, рот широко распахнулся… звуки, причудливо искаженные под водой, лопались, как пузыри, чередой бессвязных слогов. Они что-то значили, но я не мог вспомнить что. Течение увлекло меня, и лицо опять исчезло. Но звуки остались, и я постепенно улавливал все больше смысла в их упорстве. Лицо тоже казалось знакомым: внимательные глаза, заостренный нос и треугольная бородка. Я уже видел это лицо раньше.
Рот открылся, и словно издалека услышал я свое имя:
– Мистер Честер. Мистер Честер.
Впервые после погружения на дно я заметил книжные шкафы позади лица, дверь, открытое окно за бархатной шторой, картину на стене… действительность разверзлась передо мной с безжалостной четкостью.
– Мистер Честер? Вы меня слышите? – Голос принадлежал доктору Расселу. Я попытался ответить, но мой язык жил собственной жизнью и весело высунулся изо рта, с губ сорвался булькающий звук. Я ужаснулся. – Мистер Честер, пожалуйста, кивните, если слышите меня.
Я почувствовал, как шея судорожно дернулась.
– С вами случился удар, мистер Честер. – Голос был слишком громкий, слишком жизнерадостный, словно доктор обращался к глухому ребенку. Я заметил, что он старательно избегал встречаться со мной взглядом. – Вы были очень больны, мистер Честер. Мы думали, что можем потерять вас.
– Ско-о-о… – Собственный вопль поразил меня. – Ско-о… Сколько? – Уже лучше. Я по-прежнему с трудом двигал онемевшей челюстью, но, по крайней мере, хоть слова выговаривал. – Сколько… прошло…
– Три дня, мистер Честер. – Я чувствовал его нетерпение, его смущение от моих попыток говорить. – Преподобный даже соборовал вас.
– А-а-а-а?..
– Преподобный Блейкборо, из Оксфорда. Я известил вашего брата Уильяма. Он прислал преподобного.
Лишь тогда я обратил внимание на незаметного человечка с кротким детским лицом, сидящего в углу. Ответив на мой взгляд – он не боялся смотреть мне в глаза, – преподобный Блейкборо улыбнулся и встал; он был очень небольшого роста.
– Я возглавил приход, когда скончался ваш отец, – мягко сказал он. – Я очень тепло относился к преподобному Честеру и уверен, он бы хотел, чтобы я навестил вас, но до сего момента я и не знал, где вы живете.
– А-а-а… я…
– Ну-ну, вам не стоит утомляться, – уговаривал преподобный Блейкборо. – Доктор – и, конечно, ваша добрая миссис Гонт – все мне рассказали. Вам действительно необходим покой – ваша смерть не сможет вернуть вашу бедную жену.
Он посмотрел на меня с душераздирающим участием; я чувствовал, как рот мой распахивается в беззвучном смехе, а из правого глаза капают слезы – но по кому, я не знал. Преподобный Блейкборо подошел ближе и ласково обнял меня за плечи.
– Доктор считает, что вам нужен отдых, Генри, – сердечно произнес он. – И я с ним согласен. Перемена обстановки, деревенский воздух пойдут вам на пользу, вам не стоит оставаться в этом унылом месте. Поедемте со мной в Оксфорд. Вы остановитесь у меня, и, если захотите, ваша экономка тоже может приехать и ухаживать за вами. Я могу порекомендовать превосходного доктора.