Темный Апостол
Шрифт:
Боль башни резонировала в душе каждого, кто сражался на поле брани. От силы воплей предатели приходили в бешенство, бросаясь в бой с обновленной яростью. Ларон шатался, когда из башни вырывались волны мерзкой силы хаоса, его голова кружилась, в глотке начиналась тошнота, и он знал, что все элизанцы также страдают. Казалось, что это задевало даже техностражей Механикус, удивленно останавливающихся посреди битвы, когда по ним проходили вредоносные энергии.
Ординатус неустанно и неостановимо двигался вперед, сравнивая с землей огромные секции защитных линий врага каждым могучим выбросом звуковой энергии. Ларон ругался, когда от выстрелов погибали и вражеские солдаты, и элизианцы, их внутренние органы разрывались, а кости раскалывались, когда сквозь них проходили резонирующие разряды. Древняя керамиторвая броня врагов разлеталась миллионами осколков под мощью оружия Марса.
Полностью осознавая представляемую Ординатусом угрозу, космодесантники хаоса вбивали в пустотные щиты тысячи снарядов, несколько раз полностью сорвав их. Но они успевали нанести гиганту лишь минимумальный урон прежде, чем бдительные техножрецы и роившаяся вокруг машины армия сервиторов восстанавливали щиты, и гигант вновь начинал шагать дальше. Скоро она сможет открыть огонь по проклятой демонической башне. Ларон молился Императору о том, что Ординатус сможет её повергнуть.
Враг был отброшен на третью линию, а затем на четвертую. Похоже, там они решили дать свой последний бой. Они удержат четвертую линию или погибнут до последнего ублюдка. И это устраивало Ларона. Битва была тяжелой и жестокой, но он понимал, что они уничтожали врага, хотя это было медленным процессом. Враг будет перебит, предатель за предателем, хотя потери имперцев и будут ужасными.
Связь полностью не работала, а за линиями когорты техностражей был найден труп генерала-бригадира Хаворна. Полковник Ларон надел черный нарукавник в знак скорби о генерале, и ему с некоторой неохотой пришлось командовать 72-ым и 133-ым. Он наладил систему грубых сообщений, используя гонцов, флаги, громкоговорители и прожекторы для организации атак и отступлений на полуострове. Комиссар Кхелер проявил себя опытным и прозорливым советником. Он смягчил некоторые тяжелые решения Ларона, а действующий полковник одобрил бескомпромиссные требования комиссара к капитанам подразделений. Ларон запретил разговоры отступлении и приказал расстреливать любого, кто проявит тень сомнений и трусости или откажется исполнять свой долг.
"Скоро это закончится" подумал Ларон. Враг уже не мог продержаться больше нескольких часов. Они победят и вернуться к Крестовому Походу, неся тело генерала-бригадира Хаворна со всеми почестями.
Остался последний приступ. Нужно лишь выбить врага с четвертой защитной линии, а затем дать Ординатусу сокрушить проклятую башню. Эта огромная и омерзительная вещь пронзала небеса над головой. Диаметр башни был более километра, а от испускаемой Гехемахнет ауры неправильности ему было физически больно. Её нужно уничтожить.
Если здесь и были врата в ад, ими была проклятая башня. Кивнув подчиненным, Ларон приказал объявить о начале последнего штурма. Взмыли флаги, а мощные прожектора осветили небо над всей линией войска Империума.
К лучшему или к худшему, но последнюю главу войны напишут в следующие часы битвы.
ВАРН РАСХАЖИВАЛ МИМО собранных рабов, сживая в руках лазган. Его разум бурлил.
Кровь пропитала его мысли, гнев и горечь переполняли Варна.
Сто тысяч рабочих, последние из порабощенных Несущими Слово обитателей планеты, согнали вместе и построили на вершине четвертого уровня. Их цепи были вкручены в пласкритовые укрепления на вершине земляной насыпи. Там они стояли, формируя живой щит тел.
Одетый в красную броню жрец притащил его туда. Мысли Варна были удивленными и мучительными. Сначала он даже не понял что происходит. Он мог слышать лишь голоса Хаоса в голове и пульс крови в своих венах, со странным удивлением Май смотрел на свои окровавленные руки.
Маленький шаттл приземлился на вершине башни Гехемахнет, из него выступила пугающая и величественная фигура. Без лишних мыслей он рухнул на землю перед воином-жрецом, плотно зажмурив глаза и отчаянно пытаясь контролировать реакции своего тела. Фигура излучала сияние и энергию Хаоса, от чего внутренности Варна скрутились, его кожа потрескивала, а во рту першило. Его словно вывернуло наизнанку, боль заполнило все его тело, а затем он потерял сознание.
Когда он очнулся, первый воин-жрец тащил его по земле к остальным рабам на четвертой линии.
Воин без слов покинул его, бросившись в ярящуюся битву.
Надсмотрщики пытались заковать его, как и остальных, но скоро бежали, когда он убил двоих, вонзив их пальцы-иглы в глаза самим смотрителям. Некоторые из рабов ликовали от этого, но крики умирали в их глотках, когда они видели глаза Варна. Возможно они видели тоже, от чего бежали надсмотрщики.
И теперь он ждал вместе с остальными рабами, не в цепях, но все же скованный. Если бы он пошел вперед, то погиб, а отступив назад он лишь продлили бы свои муки. Нет, чего судьба решиться на поле брани, и Май ожидал любого результата. Он бродил, давая своему гневу расти.
Он рычал от гнева, чувствуя боль Гехемахнет, и кричал от горя, когда над его головой к ней проносились все новые снаряды. Дитя была сильной, для её гибели было нужно нечто больше, чем грубые снаряды, но от испытываемой боли она все равно кричала в гневе.
Даже на поле битвы Диссонансы обрушивали потоки звуков на рабов. Звуков, которые, как знал теперь Варн, были истиной.
Император не был богом; он был изувеченным трупом, цепляющимся за останки жизни, кормясь смертями тех, кто посвятил ему свою жизнь, и он не заботился о Варне или других ничтожных заблуждающихся рабах, произносящих его имя в молитвах.
Но во вселенной были и истинные боги, те, кто питал активный интерес к жизни смертных: боги, дарующие силу своим последователям и погибель их врагам.
Май был слеп, но теперь его глаза были широко открыты. Он ненавидел имперских гвардейцев не за их невежество, ибо он сам слишком долго был обманут лживыми речами Эклезиархии. Он ненавидел их за то, что они предали его и этих бедных скованных людей. Они все ждали освобождения, пройдя через устроенный захватчиками ад, а теперь их убивали те, кого они так долго ждали.
Он взял лазган с трупа и теперь ждал, когда они придут. Он убьет как можно больше этих ублюдков прежде, чем сам отправиться в могилу. До начала битвы осталось недолго. Десантники хаоса уже отступали к четвертой линии и настало время рабам делать свое дело.
Надсмотрщики прицепили рабов к десяткам живых машин ужасающей мощи и жестокой воли. Эти адские демонические существа рычали, стреляя из орудий в надвигающихся солдат империи, оглушая всех кто был рядом. Демонические машины убили множество других рабов, разорвав их когтями или задушив лицевыми щупальцами из плоти и металла.