Темный дом
Шрифт:
— Вот именно! — вскричал Майлз. — «Не знаю»! Смотри! — Он схватил со стола фломастер и начал торопливо водить им по строкам интервью. Закончив, он сунул газету Фрэнку. — А почитай теперь.
Фрэнку бросились в глаза восемь отмеченных Майлзом предложений, уныло одинаковых: «Не знаю».
— Н-ну, это же такой речевой оборот, — промямлил Фрэнк, снимая очки.
— Нет, это не речевой оборот. Это один старый балда такое интервью дает. Комментирует ход расследования. В результате мы все сидим в дерьме. «Я не знаю», — передразнил он. — Да
— Не знаю, — сказал Фрэнк и осекся, помолчал, затем продолжил: — Он мне показался приятным молодым человеком. Вежливый, добродушный. Сказал мне, чтобы я не стеснялся, а он, мол, потом все «причешет».
Майлз схватился за голову.
— Кошмар! Вот уж действительно «причесал». Мы с ног сбиваемся, меня постоянно дрючат за отсутствие продвижения в расследовании.
— Да какое, в задницу, продвижение?! — вскипел Фрэнк. — Очнись! Мы же действительно ни черта не знаем. Что у нас есть? Ничего нет — так, пара подозреваемых, куча противоречивых показаний и ничего, чем бы их связать. Все, чем мы располагаем, — это пара людей, которые нам помогают. Или, наоборот, мешают…
— Значит, так. Слушай меня внимательно. Журналистов гони отсюда к едрене бабушке. Как заметишь кого-нибудь из них, сразу направляй в Уотерфорд. Им дай волю, сразу растрезвонят, что мы только и умеем, что хлеб даром жрать. И тебе первому будет хуже. — Он ткнул пальцем в грудь Фрэнку. — Скажут: вот, поглядите, сидит в деревне старый пердун, очки напялил, ни черта не видит и не делает, потому и людей убивают на каждом шагу.
Фрэнк оторопело смотрел на инспектора.
— Послушай, Майлз…
Тот замахал руками.
— Не перебивай и не волнуйся, они так обо всех говорят, и о тебе тоже скажут.
С минуту он молча сидел, затем шлепнул ладонью по фотографии Кэти.
— Об этом деле больше никому ни слова. Понял?
Анна припарковала джип возле супермаркета. Шон похлопал ее по руке.
— Мам, смотри, миссис Шенли. Я подойду к ней, спрошу насчет работы.
— Хорошо. А я пойду за покупками. Встретимся внутри.
Бетти Шенли стояла у своей машины, напротив булочной. Руки ее были заняты коробками и пакетами разных размеров. Шон перебежал улицу, подошел к ней.
— Здравствуйте, миссис Шенли. Давайте я вам помогу.
Она попятилась, прижала к себе коробки, залепетала:
— Нет-нет, Шон, спасибо. Не надо, я сама справлюсь.
Он посмотрел ей в глаза и увидел в них странный испуг. Лицо его вспыхнуло, он опустил голову.
— Вы знаете, я хотел поинтересоваться насчет работы, — проговорил Шон. — Приходить мне или у вас все тихо?
— Нет, не тихо. Отдыхающие приезжают, постоянно меняются, — сказала она, глядя куда-то мимо него. — Извини, Шон, я вынуждена отказать тебе. Сын моей сестры копит на машину, хочет купить себе маленький «рено». Я пообещала ему, что возьму его. Это Барри, ты его знаешь.
Еще бы Шон не знал этого бритоголового!
— Да, мы с ним в одном классе учимся. — Он кивнул. Настроение у него было испорчено.
Пока инспектор стучал клавишами, перелистывая документы, внутри у Джо все заныло. Он слышал его сопение в трубке, уловил тихий стук фарфора — наверное, инспектор одновременно пил кофе, — затем снова послышался его голос:
— Вот, послушайте. Роулинз Вильям, умер в тюрьме в тысяча девятьсот девяносто втором году. Так что в датах вы ошиблись. Не мог он отправиться на отсидку в девяносто пятом. Срок получил за убийство Рейчел Уэйд, в восемьдесят девятом. Примерно в то же время, когда мы ловили Кровавого Лесника. Сначала думали, что Роулинз и есть Лесник, но пришить ему убийства не смогли. Жуткие, надо сказать, преступления. Насиловал и резал средь бела дня, в лесу.
— Я спрашивал о Дюке Роулинзе, — поправил инспектора Джо.
— Все правильно. Его зовут Вильям-Дюк Роулинз.
— И сколько ему было лет, когда он умер?
— Минутку, сейчас посмотрю. Пятьдесят четыре, — ответил Хенсон.
— Тогда это другой человек. Тот Роулинз, о котором я вас спрашиваю, намного моложе. Посмотрите, нет ли у вас такого?
— Не думаю. Ладно, проверю сейчас. Трубку подержать можете?
— Да, конечно, — сказал Джо. Пока Хенсон разбирался со своей документацией, сердце у него стучало так, что, казалось, сейчас разорвется.
— А вы правы, — раздался радостный голос инспектора. — Есть у нас такой. Дюк Роулинз, родился двенадцатого февраля шестьдесят восьмого года. Сел в девяносто пятом, порезал на парковке незнакомого мужчину. Отбывал наказание в городе Илай, в штате Невада. Вы оказались правы. Прошу извинить. Никак не могу отладить файловую систему.
— Бывает, — хрипло произнес Джо, сдерживая волнение. — Ничего более существенного за этим Роулинзом не числится? Похищение с целью выкупа? Может быть, попытка убийства?
— Нет. Вы думаете, он в чем-нибудь подобном замешан?
— Пока не знаю, но возможно, и замешан. Спасибо за помощь, инспектор. Да, кстати, вы не могли бы отправить мне его фотографию по факсу? Можете? Отлично, записывайте номер.
Джон Миллер, потрепанный, ссутулившийся, примостился в углу супермаркета, листая толстый автомобильный журнал. Увидев Анну, он жалко улыбнулся.
— Вот, автомобиль выбираю, — пошутил он. — Хотя у меня и прав-то водительских нет.
Анна протиснулась между ним и стойкой. Он гыкнул.
— Возьми себя в руки, Джон. Совсем опустился. Посмотри, как ты себя ведешь. То извиняешься, то кривляешься. Что ты сказал Джо? В баре?
— Э-э, постой, сейчас припомню. — Он притворно наморщил лоб.
— Вот-вот. Все, не желаю с тобой разговаривать.
— Постой. — Джон попытался ухватить ее за сумку, но Анна оттолкнула его руку.
— Не трогай меня! — зашипела она.
— Раньше ты разговаривала со мной иначе.