Темный Империум: Чумная война

Перевод был выполнен по заказу #Black_library

t.me/biblioteka_lucius

Это – сорок первое тысячелетие. Более чем сотню веков Император восседает на Золотом Троне Терры. Он – Повелитель Человечества, владыка миллионов миров, правящий мощью своих нескончаемых воинств. Он – разлагающееся тело, подпитываемое энергией Темной Эры Технологий изнутри. Он – Гниющий Господин Империума, ради которого ежедневно

приносятся в жертву тысячи душ, дабы смерть не поглотила его окончательно.

Несмотря на это, Император продолжает нести свой вечный дозор. Могущественные флотилии пересекают кишащее демонами измерение Варпа, что является единственной дорогой между далекими звездами, а путь их освещен Астрономиконом – психическим воплощением воли Императора. Огромные армии сражаются на бесчисленных мирах. Величайшие среди Его солдат – Адептус Астартес, Космические Десантники – генно-модифицированные сверхсолдаты. Их товарищи по оружию: Астра Милитарум и бесконечные силы планетарной обороны, не смыкающая глаз Инквизиция, а также техножрецы Адептус Механикус. Но, несмотря на множество сил, их едва ли достаточно для сдерживания вечной угрозы ксеносов, еретиков, мутантов и еще более ужасных тварей.

Быть человеком в такое время – быть одним из невоспетых миллиардов, жить при самом жестоком и кровавом режиме, который только можно представить. Это – истории о таких временах. Забудьте мощь технологий и науки, ибо слишком многое было утеряно безвозвратно. Забудьте обещания прогресса и понимания, ибо в мрачной тьме далекого будущего есть только война. Здесь нет мира среди звезд – лишь вечная резня, кровопролитие и смех жаждущих богов.

Тусклый свет пробивался сквозь непроглядную темноту, едва отражаясь в отполированном синем мраморе, добытом на давно покинутом мире. Гул гравмотора резко прорывался через тишину заброшенного зала, хоть его громкости было и недостаточно, чтобы развеять царящую там вековую безмятежность. Свет от лампы по силе был сравним со светом от свечи, что была заключена в железный подсвечник, который приглушал ее сияние. Сервочереп, несущий лампу, загораживал источник света еще больше, но даже при таком едва заметном освещении камень поблескивал оттенками золотого. Ласково мерцая, словно туманность в пустоте космоса, пол на мгновение оживал, после чего сервочереп продвигался дальше и все великолепие вновь терялось во тьме.

Одинокая фигура мужчины продвигалась на краю освещенной области, изредка входя в нее полностью, после чего снова уходила в тень, растворяясь во мраке. Капюшон его грубой робы был накинут на его голову. В ровном темпе, плетеные сандалии преследовали источник света. Освещенная область была небольшой, но эхо от шагов мужчины было слышно на очень большом расстоянии. В этой тьме никто бы не различил человека, если бы в округе был хоть кто-то. Он был жрецом – большего они бы и не сказали. Определенно, обыкновенный наблюдатель никогда бы не признал в нем милитант-апостола Лорда Командующего. Он не облачался в парчу и драгоценности, как обычно делали люди его ранга. Он не чувствовал себя возвышенным, точно не чувствовал. Для себя самого, а также для тех бедных душ, кому он предлагал помощь благословением Императора, он был всего лишь Матьё.

Матьё был человеком

веры и для него Космические Десантники выглядели неверующими, несведущими об истинном величии божественности Императора, но, несмотря на это, он ощущал исходящую от Монумента Павших святость.

Именно поэтому он так нравился Матьё.

За исключением шлепанья обуви жреца и жужжания сервочерепа, тишина Монумента Павших была настолько давящей, настолько всеобъемлющей, что даже гул гигантских двигателей, несущих Честь Макрагга через варп, не мог пробиться сквозь нее. Весь остальной корабль вибрировал то сильно, то слабо – рев механизмов ощущался всегда. Но только не здесь. Умиротворенность древнего зала не могла быть нарушена. В его пределах задержало свое дыхание само время.

Матьё провел свои спокойные дни здесь, исследуя зал. Единственной его чертой были статуи, заполняющие все пространство. Они стояли не так, чтобы вокруг них можно было ходить и восхищаться, и не так, чтобы являться украшением в альковах, служащим украшением или объектом почитания. Нет, это было множество каменных мужчин, Адептус Астартес в древних типах брони. Когда-то их располагали аккуратно, но не сейчас – чем дальше Матьё проходил, тем более перемешанными были их ряды. В прошлом враг пробил в этом зале брешь, в результате чего множество статуй было уничтожено. Неаккуратные груды конечностей были безразлично свалены в сторону, а уродливые заплатки своим видом выдавали раны древних времен.

Воины, в память которых были созданы эти статуи, погибли за десять тысяч лет до рождения Матьё. Возможно, что они погибли в войнах Императора на заре становления самого Империума. Прошло непостижимо много времени с тех пор, но тот, кто был предводителем этих ныне мертвых воинов в прошлом, вновь встал во главе корабля.

Матьё ошеломлял тот факт, что он служит сыну Императора. Он не мог поверить в это даже после всего того что он сделал и видел.

Матьё остановился во тьме у группы статуй, что стояли вплотную друг к другу. Во мраке белый камень отсвечивал серым. К нему пришла ужасающая мысль о том, что фаланга статуй, разгневанных богохульством, вернулась к жизни и преградила ему путь. Он быстро отбросил эту мысль, игнорируя холодное прикосновение страха. Он просто сбился с пути, ничего больше. Потеряться в зале шириной и длиной в полмили не так уж и трудно.

На лбу летящего рядом сервочерепа были выгравированы буквы HV. Именно буквой V он его и называл, не позволяя себе обращаться к нему никак иначе.

‘Ви,’ – сказал он. Его голос был чистым и сильным. Он разрывал тьму и разгонял тени. Матьё был невзрачным мужчиной, молодым, худощавым, но его голос был невероятен; оружие более страшное, чем лазпистолет на его левом бедре или цепной меч, которым он орудовал в битве. Громкий и властный, он казался незначительным перед ликом давно усопших, но, как серебряный колокольчик посреди зимнего леса, он был слышен отчетливо и звонко.

Ви издал плавный, статический звук готовности принять команду.

‘Поднимись на пять футов. Выдвини лампу над собой, раскачивая слева направо. ’

Мотор сервочерепа загудел, после чего механизм полетел вверх, во тьму зала. Свет покинул Матьё, вместо этого озарив окружавшие его фигуры. В свете вырисовывались каменные лица, словно цепляясь за возможность выйти из небытия, после чего вновь погружались во тьму, когда Ви отворачивался от них. На мгновение страх вновь овладел Матьё. Он не мог узнать место, на котором он находился, пока тусклый огонек Ви не осветил капитана Астартес из неизвестной эры, чья правая рука была отломлена у локтя. Этого воина он узнал.