Темный каньон

Ламур Луис

Только лежащая в кармане записка заставила Дэна Шаттока покинуть ранчо и отправиться в путь в столь поздний час. Но ехал он неохотно. Написанное незнакомым почерком (ведь Дэн никогда не видел, как пишет Мартин Хардкасл) послание без подписи отличалось конкретностью и лаконичностью:

«Если вам нужны доказательства, то десять ваших бычков находятся в загоне около развалин в Хаус-Парк-Бьютт. На них свежее клеймо „5 Б“.

Существовало несколько способов, как из клейма Шаттока «Лейзи Эс» сделать клеймо «5 Б», которое принадлежало Райли. Стремясь узнать, кто крадет его скот, Шатток одновременно страшился обнаружить, что вор — Гейлорд. Поэтому, получив записку, подсунутую под дверь, он никому ничего не сказал, а оседлал лошадь и поскакал в ночь… Если скот действительно в Хаус-Парк-Бьютт и клеймо подделано, он получит убедительное доказательство… и присоединится к атакующим.

Холм Хаус-Парк-Бьютт почти пополам разделял долину, где Райли, как болтали, держал свой скот, и это место лежало всего в нескольких милях к северу от ранчо на плато каньона Фейбл.

Шатток ехал быстро. Уже не молодой человек, он был сильным, жилистым и, как говорится, рожден в седле. К тому же он хорошо знал местность, по которой ехал, и легко ориентировался в горах даже ночью. Путь его лежал по краю Меса-Солт-Крик и дальше по еле видимой тропе к крутому холму Бьютт на равнине.

Мартин Хардкасл, который знал обо всем, что происходит вокруг, не мог предположить, однако, что маленький мексиканец Чата имел своего героя. Малодушный Чата жил в страхе перед Хардкаслом, подчиняясь каждому его слову, за это Хардкасл следил, чтобы мальчика кормили, и иногда давал ему денег. Но все это ничего не значило по сравнению с идолом, которому мальчик поклонялся.

А идолом для него стал человек из его народа, отличный работник, умеющий бросать лассо, первоклассный наездник и стрелок — Пико… Сейчас, будучи совсем близко от него, Чата естественно воспользовался случаем, чтобы взглянуть на кумира еще разок.

На ранчо «Лейзи Эс» мальчик робко прокрался к двери барака для работников и остановился, боясь идти дальше. Изнутри доносился храп. Так как ночь не была холодной, дверь оставили открытой. Он пододвинулся поближе, пытаясь рассмотреть своего героя и его оружие.

— Чата, — позвал тихий голос, и мальчик подпрыгнул от неожиданности, — что ты здесь делаешь?

Пико сидел на койке с револьвером в руке.

— Я хотел только посмотреть на «пистола», — сказал паренек.

— Ты увидел его, теперь лучше иди. Ты так крался, что мог бы и пулю получить.

Пико говорил тихо, по-испански. Вдруг он понял, что присутствие мальчика на ранчо не могло быть случайным.

— Чата, а что ты тут делаешь? Зачем пришел?

Чата колебался. Сеньор Хардкасл не разрешал никому говорить о записках или поручениях. И до сих пор маленький посыльный подчинялся этому правилу. Но сейчас… Ведь перед ним Пико!

— Я принес записку сеньору Шаттоку.

Какая записка? Он не знал, знал только, что она от сеньора Хардкасла и что о ней нельзя говорить. Отдал ли он записку Шаттоку? Нет, он подсунул ее под дверь и спрятался, когда Шатток вышел посмотреть, кто пришел. Что в записке? Чата ответил, что не умеет читать по-английски. Конечно, он может прочитать клеймо. Они одинаковы на всех языках. Какое клеймо? «5 Б», там были и буквы, большие буквы, как на клеймах, но они стояли в начале слов X-П-Б… а слова — короткие.

Пико заволновался. Он теперь не мог понять, какой звук разбудил его — пони мальчика или лошадь Шаттока? Одно знал точно: Дэн уехал в ночь, вызванный запиской без подписи, и наверняка попадет в ловушку.

Пико быстро оделся и пошел в дом. Кровать Дэна пустовала, в офисе тоже никого. С собой хозяин взял пояс с патронами и винчестер.

Седлая лошадь, Пико раздумывал над названием места. Без сомнения, клеймо «5 Б» как-то ограничивало зону поиска, ибо только две вещи могли заставить Шаттока сесть на коня посреди ночи: кража его скота или что-то, связанное с Марией.

«5 Б» — клеймо Райли, а Райли обвиняли в краже скота, Пико помчался на поиски «5 Б»… Мысленно он перебирал все места, которые могли иметь отношение к этому клейму.

Маверик-Пойнт… Севен-Систерз… Мормон-Пейстча… Меса-Солт-Крик… Бриджер-Джек… Биг-Покет… Дедмэн-Пойнт… каньон Ларк… Катидрал-Бьютт — Бьютт начиналось на «Б». Каньон-Джип… И тогда он догадался: Хаус-Парк-Бьютт в долине!

Пико пришпорил коня, чего никогда не делал раньше, и поскакал.

Глава 14

Все пришло в движение этой ночью, что-то происходило в каньонах, какие-то звуки слышались на плато, но не ветер, не бег койота нарушали покой замершей во тьме природы. Даже зверюшки, навострив уши навстречу странным звукам, тревожно вслушивались в ожидании, что же еще будет.

То конь копытом коснулся камня, то заскрипело кожаное седло, то зазвенела шпора. Где-то ветка скользнула по кожаной одежде ковбоя, лошадь беспокойно забила копытом, кто-то откашлялся. Это были тихие звуки, но такие различные. И каждый зверь сторожко напрягся, так как не знал, кто намеченная жертва и когда кончится погоня.

Только звезды сияли спокойно, да тени от скал становились еще чернее.

В доме на ранчо человек по имени Вивер пришел в сознание и отдыхал после того, как из его тела извлекли пулю.

Он посмотрел на Райли.

— Прости, Лорд, им не надо было привозить меня сюда.

— Твое место здесь. Это твой дом.

В тускло освещенной комнате лицо Вивера казалось бледным и изможденным, и Райли почувствовал, как холодный страх пронизал его с головы до ног. Он, не имевший семьи, знал, что эти люди из преступного мира — его семья, и принял их, не думая о том, хорошо или плохо поступает в глазах законопослушного мира.

— Расслабься, дружище, ты дома, — сказал Райли тихо, повернулся и вышел в темноту.

Не раздалось ни слова, ни звука, но Райли тоже чувствовал в ночи какое-то движение. Обычно каньоны и пустыни наполнены тихими звуками, даже в самых уединенных местах своя жизнь, свои заботы. Но сегодня все по-другому, и не потому, что он настороже. И это не игра воображения — там таилась опасность, и она приближалась с каждой минутой.

Живя в диком краю, он научился распознавать звуки. Улавливая привычные шумы, его слух не реагировал на них, выделяя только незнакомые звуки или отмечая наступившую тишину, что само уже являлось предупреждением. Если насекомые прекращали петь, значит, к ним приблизилось нечто опасное, непонятное.