Тёмный лорд
Шрифт:
— Crucio! — парень почувствовал волну ненависти к твари, убившей кентавра. Волшебник упал, и, точно также, как недавно Том, стал кататься по земле.
— Ты напрасно осмелился назвать меня щенком. Меня, самого Лорда Волдеморта, — холодно рассмеялся Том. Изловчившись, он с ненавистью пнул мага по голове.
Невдалеке послышались шаги. Подумав с минуту, Риддл наложил на волшебника заклятие забвения и «Petrificus totalus». Через мгновение на поляну вбежали профессор Бири и Карен Селден, помощник министра.
— Том! Ну слава богу, — закричал профессор Бири, размахивая фонарем. —
— На меня напали, но я сбежал. Потом мне помог кентавр, — Том старался подбирать каждое слово. — Одного из этих гадов я, кажется, завалил.
— Посмотрите, профессор, — распорядился бойкий чиновник. — Их осталось мало, и авроры аппарируют в Хогсмид, — пояснил он. — Некоторые британские маги примкнули к Гриндевальду. Правда, среди них, были два-три немца…
— Том, невероятно! Вы обезвредили самого Ирвинга Яксли, — раздался изумленный голос профессора травологии. — Дайте-ка подумать. Да, двести баллов Слизерину!
— Спасибо, сэр, — пробормотал Том. — Но я не уверен, что заслужил такую награду.
Со стороны Хогсмида поднимались языки пламени. Возле обледенелого крыльца Мадам Эльвира хлопотала, помогая уносить раненых. Два тела положили на носилки и наглухо закрыли белой пеленой. Над одним из них горько рыдала девочка, в которой Том признал старосту Гриффиндора Минерву МакГонагалл.
— Том, есть убитые, — заметил подбежавший Альфард Блэк. — Кристиан Свен из Райвенкло и какая-то… гриффиндорка…
Профессор Дамблдор подошел к Минерве и, погладив ее непокрытую голову, повел за собой.
— Как Эмили? — обеспокоено спросил Том.
— Ой, жива-здорова твоя принцесса, — хмыкнул проходящий Филипп Диггори. — Беги скорее в холл, а то она сама разуться не может!
Том направил заклинание судороги ног на Филиппа, и тот сразу упал. Слизеринец не стал торжествовать победу, а, протискиваясь через толпу, побежал в холл. Долго искать ему не пришлось: Гринграсс, как и многие другие, сидела на покрывале у лестницы и дрожала, прижимая к телу грелку. Рядом сидели Друэлла и Сьюзен, которые, похоже, попали в пургу.
— Томми? — Эмилия перевела на парня насмешливый взгляд. — Сегодня ты вел себя по-рыцарски, и я разрешаю прикоснуться к моей руке, — протянула она маленькую холеную ручку с длинными ногтями.
— Эмили… Все хорошо? … — Том обнял ее за плечи.
— Мы позволяем себе вольности, Томми? — засмеялась Эмилия. Девочки прыснули, но Тому было все равно: легким движением он поменял их палочки.
— Мисс Гринграсс! — Том дернулся, услышав голос мадам Эльвиры. — Обниматься со своим парнем будете позже. А Вас, мистер Риддл, задело заклинание?
— Так, ерунда… «Круциатус» и… — Том не заметил, как Друэлла и Эмилия вскрикнули от ужаса.
— «Круциатус»? — Мадам Эльвира взмахнула пухлыми руками. — Немедленно в больничное крыло!
Тусклый свет факелов падал на каменные стены. Войдя в палату, Том почувствовал ноющую боль: всего год назад он сидел здесь у постели Миранды.
«Ты не забыл значение своего имени, Волдеморт?» — расхохотался надменный голос.
Перед глазами поплыла картина зимней поземки и кентавра, приседающего
— Пейте, пейте, мистер Риддл, — произнесла мадам Эльвира, протягивая мальчику чашку с зельем.
— Я, пожалуй… — Том скривился от горечи. На веки стала опускаться тяжесть, бороться с которой он был не в состоянии.
*
Остаток каникул прошел, как в тумане. В Большом зале состоялось прощание с погибшими. На кладбище в Хогсмиде выросли два новых блестящих надгробия. Глядя на кружение снежного вихря, Том думал, что вся его жизнь прошла под знаком бесконечных похорон.
С начала второго семестра директор Диппет ввел в Хогвартсе осадное положение. Выходить из гостиных после девяти вечера стало запрещено под страхом порки. У третьекурсников для походов в Хогсмид стали требовать специальных разрешений, подписанных родителями или опекунами. Слушая речь Диппета о борьбе с темными силами, Том радовался, что эти правила не ввели, когда он был на третьем курсе: вечно пьяная миссис Коул не подписала бы ему ни одной бумаги.
Утром восьмого января в школе царило оживление: накануне русские начали наступление на Ржев и Вязьму. Профессор Дамблдор, понимая настроение учеников, не мешал им тихонько переговариваться на уроке. Том быстро превратил кроликов в пару шлепанцев и обратно, за что получил высший балл. После занятий Том, как обычно, остановился у окна и стал смотреть на падающий снег. Между окном и подоконником была широкая щель. Том машинально провел по ней пальцем и обнаружил маленькую кисть. Миранда, наверное, положила ее сюда, а потом отвлекалась и забыла. Теперь потрепанная от времени кисть была в его руках, а ее хозяйка лежит в земле.
«Интересно, Стаббс с Мальсибером заслуживают «Авады»? — задумчиво спросил себя Том.
«Много им чести. «Imperio», и пусть повесятся на ближайшей сосне», — расхохотался внутренний голос.
«А отец?» — Том выронил кисть и с ненавистью сжал кулаки. Этому маглу было в самом деле мало такого легкого наказания, как «Imperio».
— Ох, Том, Вы здесь! — Том вздрогнул, но тотчас успокоился, заметив коричневую мантию профессора Слагхорна. — Сегодня в семь у меня встреча клуба, и я был бы рад видеть Вас.
— Благодарю Вас, сэр, — улыбнулся Том. — Почту за честь принять участие.
— Да-да, — зельевар похлопал ученика по плечу. — Я решил отпраздновать день рождения мисс Гринграсс, — засмеялся он и побежал вниз по лестнице.
Риддл нахмурился. Эмилия после Рождества пыталась вести себя с ним, как капризная дама с подданным. Однако отказать Слагхорну он не мог. Тому, кроме того, не терпелось выудить из зельевара кое-какие сведения, и любопытная Эмилия могла ему помочь.
Без четверти семь Том вошел в кабинет профессора зельеварения. Стены были затянуты изумрудной и серебристой тканью. Комнату заливал салатовый свет вычурной зеленой лампы, свисавшей с потолка. В центре стола сидела Эмилия в темно-синем платье и таких же перчатках до локтя.