Темный Луч. Часть 4
Шрифт:
Я усмехнулся и поцеловал ее в макушку, не отвечая.
— Я сожалею о том дне в больнице. Когда я сказала тебе убираться. Я не знала.
— Тсс. Это было не так плохо, как ты думаешь, ладно. Я не мог выбросить из головы то, как ты смотрела на меня. Когда ты думала, что я — Уилл. Это так сильно преследовало меня. Я понятия не имел, что ты видел его, и когда ты поняла это, ты не убила меня. Я испытывал такое облегчение только один раз.
— Когда?
— В тот день, когда нашел тебя на ринге рядом со мной, зная, что все
— Но я наговорила тебе этих ужасных вещей, Блейк.
— Я заслужил все это, Елена. Я так много раз плохо обращался с тобой.
Я вспомнил тот сон, который мне приснился, тот, в котором я рассказал Люциану и ей, кем она была, когда приехала в Пейю.
— Не могу сказать тебе, сколько раз я хотел сказать тебе, кто ты. Однажды ночью мне действительно приснилось это. Это казалось таким реальным. Я также почувствовал облегчение, зная, что все закончилось, и они научат тебя смотреть мне в лицо, но потом я проснулся и понял, что это был всего лишь сон, — вздохнул я.
— Тебе приснилось, что ты рассказал мне?
— Вообще-то, Люциан. Когда ты приехала, он наблюдал за мной, как ястреб. В глубине души он знал, что я многое от него скрываю. Особенно то, что было связано с тобой.
— Люциан? — спросила она и посмотрела на меня.
— Он всегда знал, Елена. Когда я приказал Джорджу напугать тебя до усрачки, я наблюдал издалека, а когда услышал, что Люциан рядом, я свистнул Джорджу, чтобы тот остановился. Он превратился в воздухе обратно в свою человеческую фигуру и исчез в толпе прежде, чем Люциан увидел, что это был он, но Люциан не стал его расспрашивать. Он расспрашивал меня. Был непреклонен в том, чтобы я сказал ему правду.
— Почему он ничего не сказал, если был так уверен?
— Из-за моего единственного утешения, Елена. Стены. Ни один человек не может преодолеть Стену.
— Стена? Это и было причиной того, что никто не мог сложить два и два вместе?
Я задумчиво кивнул.
— Мне повезло.
— Тебе повезло? — спросила она.
— Тогда я был идиотом. Мэтт тоже задал мне этот вопрос в ту ночь, когда привел тебя сюда. Я тебя еще даже не видел, а все хотели узнать у меня, кто ты. Они все время говорили, что дракон всегда знает.
— И что?
— Какая-то часть меня знала, кто ты, даже не видя тебя. И когда я увидел тебя, то понял, что король и королева нашли выход. Ты была так похожа на своего отца. У тебя были такие же глаза, но когда солнце освещает определенным образом, ты становишься копией матери.
— Ты серьезно?
Я усмехнулся и кивнул.
— Я видел это в тот день в Колизее, когда Николь пыталась заявить на тебя права, прямо перед тем, как это началось. Это сбило меня с толку до чертиков, потому что ты была драконом, но ты выглядела как Альберт, а потом, прямо в тот момент, как королева Катрина.
Она фыркнула.
— Между прочим, я уже был по уши
Она хихикнула.
— Неважно.
— Так и было. Это было так тяжело. Я просто хотел быть с тобой, но не мог.
Я схватил ее за руку, и наши пальцы переплелись.
— Думать о том, как я обращался с тобой после того, как ты заявила на меня права, мне так стыдно за это.
— Ты не знал.
— Но это все равно не давало мне повода так с тобой обращаться.
Она посмотрела на меня, приподняв бровь. Я просто рассмеялся.
— Слабак, я знаю.
— Перестань говорить, что ты слабак. То, что ты добрый и любящий, не делает тебя слабым, Блейк.
— И все же мне нужно защищать свою репутацию.
Я подробно рассказал ей, как это было, когда она вернулась ко мне. Даже то, что это был я в библиотеке, просто наблюдавший за ней издалека. Как Бекки чуть не сказала ей правду в ту единственную ночь, когда она просто хотела сдаться. Она так разозлилась на меня за то, что я вывел ее на улицу и отругал.
Елена рассказала о многих вещах, особенно о своей жизни на другой стороне, о своем отце, или Жако, который ее вырастил.
Я прожил с ней ту жизнь, и мне хотелось сказать ей об этом, но еще не пришло время. Поэтому я просто слушал, притворяясь, что ничего не знаю.
Каким-то образом разговор вернулся к тому, как мы инсценировали ее освобождение.
Я рассказал ей, как Кевин выводил меня из себя в те времена, снова и снова задавая мне один и тот же гребаный вопрос, мертва ли она.
Тогда мне пришлось договариваться с этим ублюдком об эксклюзиве только с ней, но только тогда, когда она будет готова.
Она тоже шутила над Кевином. Она была такой же, как ее родители, но разделяла мою неприязнь к репортерам и тоже называла их тараканами.
Они были похожи на паразитов.
Мы говорили о том, как она выписалась из больницы и почему нашла только Эмануэля.
— Как, черт возьми, тебе удалось уговорить Сэмми и Бекки ничего мне не говорить?
— Я хороший парень, людям нравится что-то делать для меня.
Она рассмеялась.
Мои часы просигналили три раза, и я не мог поверить, что уже три часа ночи.
Мы оба притихли, просто так, и заснули.
Я был смертельно уставшим, и в то же время мне не хотелось спать. Но было здорово держать Елену в своих объятиях.
На следующее утро я проснулся в испуге, когда мне приснился темный омут пустоты. Я чувствовал себя таким легким, но в то же время мне казалось, что на меня давит тяжесть всего мира. Все неправильное в мире становилось моей обязанностью исправлять.
Я обнаружил Елену, свернувшуюся калачиком прямо рядом со мной и тихо похрапывающую.